— Можно с нами прогуляется?
— Вообще не положено… — Рага сверкнула хитрыми желто-зелеными
глазами, — пусть ноги тщательнее вытрет. Запишитесь в журнал.
Син серьезно кивнул и лишний раз шваркнул сапогами об
расстеленный коврик, пока Джавин расставляла крестики за них
обоих.
Больница Святой Еглафирии для бедных располагалась в здании,
которое когда-то, лет двести назад, было домом очень богатого
купца. Купец обнаглел и полез в аристократические разборки, за что
и лишился имущества в пользу государственной казны.
Наглость его обернулась для больницы большим благом: строил
торговец с размахом на нечто аристократическое, вот и вышел почти
что дворец на четыре этажа и пять крыльев. Палаты для самых
почитаемых бедных располагались в отдельном крыле, на четвертом
этаже, там, где торговец хотел растить своих дочерей: в
замечательных светлых комнатах с огромными окнами, хорошо
проветриваемых при надобности, но очень теплых за счет системы
двойных стен и наложенных при стройке сложных обогревательных
заклинаний.
Крыло было связано с остальными симпатичным ажурным
коридором-переходом, тоже утыканном окнами с поистине купеческим
шиком.
Медсестры любили распахивать эти окна, чтобы избавить крыло для
особо богатых или везучих бедных от въедливого запаха больничной
еды, который тянулся от поварни в соседнем крыле.
Вот через открытое окно перехода и пролез какой-то хлыщ в черном
плаще. Мягким кошачьим движением перемахнул через подоконник и
поспешил мимо Джавин с Рагой с видом человека невероятно занятого и
определенно имеющего право тут шляться.
Рага от такой невыносимой наглости аж подавилась воплем
«переобуйся». Джавин тоже толком среагировать не успела. Только
Син, с его длинными ногами ушедший чуть вперед, успел вежливо
придержать гостя за плечо.
— Мне казалось, — сказал он мягко, бросив взгляд на разъяренную
Рагу, — вход в больницу чуть дальше. Джавин, могло ли так случится,
что за то время, которое я… отсутствовал, изобрели входное
окно?
— Нет, — хмыкнула Джавин, — но вполне допустимо незваного гостя
из окна вытолкать. Пусть обойдет здание и войдет через дверь, как
все нормальные люди.
— И отметится в журнале, — прошипела Рага. — Как положено.
— Пусти, — прошипел наглец в плаще, — ты не знаешь, с кем
связываешься, мужло!
— Не знаю, — философски согласился Син, — ты же не
представился.