– Я же сказала, чтобы никаких подарков! – ворчала Софи, с
удовольствием душась.
– Если бы я послушался, – мои губы дрогнули в улыбке, – мне было
бы неловко…
– А мне? – вырвалось у Ёлгиной, и она смешалась. – Андрей,
прости, я…
Неловкую паузу заполнила Тома – умничка щелкнула тугой клавишей
громоздкого, тяжелого магнитофона, и бобины закрутились,
выплескивая переливы нот.
–Tusais… – задушевно
выдохнул Джо Дассен. –Jen'aijamaisétéaussiheureuxquecematin-là…
Я молча обнял Софи за всё еще тонкую
талию, и повел в медленном круженьи. Врачиня опустила ресницы и
положила ладони мне на плечи. Она как будто старалась держаться на
«пионерской дистанции», но у нее это плохо получалось. Я легонько
прижал Софи, и она даже вздохнула облегченно.
– Послушай, – мой голос был слышен
только моей партнерше, – я всё понимаю, ты девушка самостоятельная,
и тебе неприятно чувствовать какую-то зависимость от
меня.
– Я… – слабо отозвалась
Ёлгина.
Мне стоило чуть сильнее притиснуть ее,
и она смолкла.
– Представь себе, те девять тысяч и
мне портят настроение! И я не хочу, чтобы деньги лежали между нами.
Не хочу, чтобы у тебя проскакивали всякие глупые мысли о долге, и о
том, как его вернуть…
Софи удушливо покраснела.
– Ладно. – Я сделал вид, что
капитулирую. – Давай поступим так: найдешь чемодан с деньгами –
отдашь мне!
Девушка смешливо фыркнула, отворачивая
голову, словно что-то любопытное углядела за балконной
дверью.
– Ты… Ты по-настоящему нашел клад? –
пробормотала она.
– Да! – с силой сказал я. – Именно!
Вполне, знаешь, мог пройти мимо, и тогда маленькое сокровище нашел
бы кто-то другой. Да и не в этом же дело! Это не мои деньги, они
как бы ничьи!
– А как ты нашел клад? – перебила меня
Софи.
– Ну… Я мог бы тебе наврать про
темные, мрачные подвалы и старинные сундучки, но всё было куда
прозаичней. Чердак старого дома на Петроградке засыпали свежим
керамзитом, и во двор вынесли всю рухлядь – ящики какие-то,
рассохшуюся бочку, кипы пожелтевших газет… И полуразвалившийся
буфет. Малышня покрутилась вокруг, попрыгала на вывалившейся полке,
та треснула пополам… Мальчиши убежали, а я, смотрю, ящички
маленькие, для специй, наверное. Ну, и решил глянуть. Мало ли… А
буфет здоровенный! Я на ту самую полку встал, чтобы дотянуться, а
она – тресь! – и напополам! И посыпались золотые червонцы с
профилем царя-батюшки… Полка внутри пустая была, и всю щель
монетами набили. Я их в портфель… Вот и все поиски сокровищ, роман
об этом точно не напишешь, и никакой попугай не станет орать:
«Пиастры! Пиастры!» – Я неловко пожал одним плечом. – Если
откровенно, то мне даже приятно, что потратил то золото с толком –
на вас с Томой. Ну, вот ты сама подумай, куда б я его дел? Домой бы
понес? Мама с папой сразу бы потребовали, чтобы сдал клад, и
получил бы свои двадцать пять процентов. А я же жадный! Чего это
вдруг отдавать? Пиастры… Тьфу, червонцы! Я их продал. Ну да, это
уголовно наказуемое деяние, но я же не весь клад сразу отнес, а
частями… Врать не буду – и страшно было, и противно. Но даже за
этот страх вы мне всё выплатили с процентами!