От осаждающих отделилась группа
всадников-парламентеров.
Я поправил перевязь с ружьем,
которое закинул за спину. Оседлав коней, мы вышли за ворота. Перед
нами выехали двое — барон Анзукр, мрачный, как грозовая туча, и
баронесса Мел’Койлас, вся в шелках и драгоценностях, словно на
придворный бал собралась.
Барон Анзукра, восседая на массивном
боевом коне, покрытом черной, словно вороново крыло, попоной, даже
не потрудился спешиться. Лицо его, испещренное шрамами, было
мрачнее грозовой тучи. Он смотрел на меня сверху вниз, словно на
надоедливую букашку.
— Пусть за вратами вас ждет
благодать, — поприветствовал нас барон.
— И вам света на пути, — заучено
ответил я.
— Барон, — голос Анзукра был
хриплым, словно он полоскал горло гравием, — вы понимаете, зачем мы
здесь? Герцог Мал’агар…
— Жив, здоров и передает привет? —
перебил я его, зевая. — Да-да, я в курсе. И про артефакт тоже
слышал. Бла-бла-бла.
Анзукр побагровел. Жилы на его шее
вздулись, словно канаты. Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев
побелели.
— Это не шутки, мальчишка! —
прорычал он. — Артефакт принадлежит герцогу! И он его вернет! Любой
ценой!
Может послать его в задницу? А,
Геката? Чего молчишь?
— А я вот, например, считаю, что он
принадлежит мне, — спокойно ответил я, почесывая металлическими
пальцами щеку. — Мне его подарили. На свадьбу. Так сказать,
приданное.
— Приданное?! — Анзукр чуть не
задохнулся от возмущения. — Ты смеешь…
— Смею, — кивнул я. — Еще как смею.
У меня, между прочим, дети. И им нужно… кушать. А артефакт — штука
дорогая. Можно хорошо продать.
Анзукр открыл рот, чтобы что-то
сказать, но его опередила Мел’Койлас. Она грациозно спешилась,
поправила складки своего шелкового платья и, улыбаясь хищной
улыбкой, подошла ко мне. Ее волосы, цвета вороньего крыла, блестели
на солнце. Глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом.
— Барон Иван, — пропела она сладким,
словно мед, голосом, — не будьте глупцом. Мы всего лишь хотим
вернуть то, что принадлежит герцогу. Вашу… руку.
Она протянула изящную руку и
коснулась моих металлических пальцев. Ее прикосновение было
неожиданно приятным.
— Отдайте ее — и мы уйдем. Мирно.
Без крови.
— А когда я откажусь? — спросил я,
глядя ей в глаза.
Мел’Койлас улыбнулась еще шире.
— Тогда… вам придется иметь дело с
нами. А мы… не любим, когда нам отказывают. Герцог передает вам
«наилучшие» пожелания. Он очень… огорчен вашей неблагодарностью. И
ждет возвращения своей… собственности.