— Так! — тоном, не допускающим неповиновения, сказала она. — Следи за ними и скажи матери, что у нас возникла проблема и нам надо на вокзал.
И не успел брат открыть рот для возражения, как обе девушки подхватили свою ношу и понесли на улицу.
— Стой здесь! — сказала Кая. — Сейчас найдем извозчика.
Через четверть часа они уже тряслись в экипаже, держа желтого монстра между собой и поддерживая его, чтобы он не упал, при каждом повороте улицы и ухабе.
Эрнвильский вокзал не был похож на своего столичного сородича. Строился он еще в те далекие времена, когда встречать паровоз выходили все жители городка, настолько это было крупное и занимательное событие. Зал ожидания представлял собой всего лишь накрытый от непогоды крышей пятачок с расставленными лавками и покосившимся одиноким фонарем с часами. Однако с наступлением теплого сезона эрнвильцы начинали растаскивать лавочки и расставлять их в тени под деревьями, желая проводить часы ожидания в приятном единении с природой. Единственным относительно комфортным зданием был домик начальника станции. У вокзала имелся еще один маленький… нет, не будем лукавить, крупный недостаток.
Дело в том, что изначально перрон строился в расчете на короткие составы. И действительно, в последнем крупном городе, где был большой сортировочный пункт, несколько вагонов отцепляли, и до конечной станции, то есть Эрнвиля, добирался уже буквально сущий огрызок от того длинного состава, который выезжал из Бергхолма. И всех все устраивало. Ровно до той поры, пока в захолустном городке не был построен огромный отель-санаторий, привлекший огромное количество туристов. Теперь укорачивать поезда стало невозможным. Но и принять весь состав одновременно было также нереально. Каждый раз, когда в Эрнвиль прибывал новый поезд, встречающие наблюдали один и тот же цирк.
Состав подходил к перрону, оставляя несколько хвостовых вагонов буквально повисать в воздухе. И надо было видеть ошеломленные лица пассажиров с чемоданами, которые имели счастье лицезреть у себя под ногами лишь испачканный креозотом рыжий щебень, растрескавшиеся шпалы и безмятежно покачивающийся под ласковым ветерком лиловый кипрей. Ах да! И строй мрачных елей за ним.
Каждый раз не обходилось без скандала. Пока выгружались первые вагоны, проводников последних успевали обругать, а иногда даже побить. Самые сообразительные догадывались пройти в начало поезда, а самые отчаянные спуститься вниз по шатающимся железным ступеням прямо на обочину. И да, каждый раз в отель поступала парочка постояльцев с подвернутыми лодыжками.