В тело Джеффа начал вгрызаться холод, словно у него отросли
острые клыки. В руках и ногах пульсировала боль, ему было тяжело
дышать. Сердце отчаянно колотилось в груди, ему стало страшно.
— Гарри, — начал Джефф, — не делай этого. Маэстро…
— Им на тебя плевать, урод. — Гарри спокойно разглядывал Джефф.
— Я старший сын верховного лорда Астелии. Ты — никто. И ничто.
Неужели ты до сих пор этого не понял?
Джефф знал, что Гарри пытается его оскорбить и разозлить и
сознательно выбрал именно такие слова. Он понимал, что тот им
манипулирует, но это не имело значения, его слова причинили ему
боль. Большую часть своей жизни Джефф мечтал о том, как он уедет из
стедгольда тети и дяди, отправится в Академию и, несмотря на полное
отсутствие способностей к магии, сумеет сделать карьеру.
Ему было так холодно, что слова давались с трудом, но он все
равно сказал:
— Гарри, мы оба получим взыскание за это, если нас увидит
кто-нибудь из наставников. Выпусти меня. Извини, что я бросил в
тебя землю.
— Извинить тебя? Можно подумать, мне до этого есть дело, —
заявил Гарри. — Дилан.
Дилан размахнулся и ударил Джеффа по лицу. Его пронзила острая
боль, он почувствовал, что Дилан разбил ему губы и во рту появился
привкус крови. Гнев победил страх, и он крикнул:
— Вороны тебя забери, Гарри! Оставь нас в покое!
— У него еще остались зубы, Дилан, — заметил Гарри.
Дилан молча ударил Джеффа, на этот раз еще сильнее. Джефф
попытался отвернуть голову, чтобы избежать кулака, но лед его
крепко держал, и у него ничего не получилось. От боли на глаза
навернулись слезы, которые он в отчаянии старался сдержать.
— Отпусти его! — задыхаясь, выкрикнул Адриан, но никто не
обратил на него внимания.
У Джеффа отчаянно болели руки и ноги, и он почувствовал, что у
него онемели губы. Он попытался позвать на помощь, но лишь что-то
пролепетал, и никто не пришел к нему на выручку.
— Ладно, урод, — заявил Гарри, — ты хотел, чтобы я оставил тебя
в покое. Думаю, я так и поступлю. Я навещу тебя после ужина,
посмотрим, что ты мне тогда скажешь.
Джефф поднял голову и увидел надежду на спасение, но ему
требовалось отвлечь внимание Гарри. Он уставился на него и что-то
тихонько прорычал.
Гарри склонил голову набок и сделал шаг вперед.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — прохрипел Джефф, — что ты жалок. Ты испорченный
маменькин сынок, который боится тех, кто сильнее. Ты вяжешься к
таким, как мы с Адрианом, ибо ты слабак. Ты ничтожество.