— Яков, я
буду молится о вас бесконечно, — грустно сказал Богдан.
— И может,
— продолжила я, немного пуская слезу, — мы найдем способ вытащить
вас или ваше сознание.
В это время
я создавала над каждым из них проекцию их предметов. Богдан отошел
в сторонку, заметив, что я делаю, и, возможно, поняв, что у меня
есть план. Надо было успокоить Петровича, но я боялась, что, если
расскажу ему о плане, он слишком резко угомонится и насторожит тем
самым шаманов. Поэтому пришлось оставить его в неведении, чтобы он
играл свою роль искренне.
Яков сделал
два шага вперед и сказал:
—
Приступайте.
Шаманы
выстроились спиной к дверям, встав немного плотнее напротив Якова,
вытянув руки в его сторону, и начали произносить заклинания. Они
накладывали свои печати на каждую часть его тела. Минуты через
пять, наконец, они перестали шептать. Началось! Сначала исчезла его
рука, затем нога, потом голова и, наконец, тело. Все, что осталось
от него, упало на пол и растеклось в лужу.
Я заметила,
как глаза Петровича расширились от шока.
—
Петрович, надо срочно развидеть то, что вы видите! —
крикнула я в чат.
Он
посмотрел на меня и покачал головой в недоумении. В этот момент
шаманы злобно ухмыльнулись и, быстро развернувшись, скрылись за
дверями, где находились наши близкие, плотно закрыв их за
собой.
— Нет! —
закричала я в отчаянии, бросившись к дверям, которые только что
захлопнулись за шаманами. Но они были заперты, и сколько бы я ни
пыталась их открыть, они не поддавались. В голове царил хаос, и я
не могла поверить в то, что только что произошло. Петрович рухнул
на колени, закрыв лицо руками. Богдан подбежал ко мне и крепко
обнял.
Они нас
перехитрили. Создав амулеты, они проникли в тела наших близких. Мы
не успели их остановить.
Но тут
произошло нечто поразительное.
Внезапно
двери засветились ярким светом, и на их поверхности появились
мелкие красные капельки, словно моросил дождик. Затем, как из
ведра, сверху пролилась кровь, полностью окрасив двери в алый цвет.
Сквозь эту алую завесу стал проступать мерцающий желтый свет,
образуя замысловатый узор. Отойдя с Богданом подальше, я смогла
разглядеть четкие знаки. На дверях были изображены четыре предмета:
кольцо, ракушка, тарелка и коробка.
— Я ничего
не понял, — неожиданно произнес Петрович, убирая руки от лица. —
Нам сейчас плакать или радоваться?