Мне хочется мести. Хочется убивать,
хочется отплатить за боль и отчаяние… за все эти годы никогда я
такого гнева не испытывала. Горе было, отчаяние, безнадежность.
Гнева не было.
А сейчас он есть. Такой горячий, что
мне даже больно от него. Наверное, так и от огня будет…
- Как ты?!
Тихий голос вспарывает темноту. Я
подпрыгиваю на полу.
- Ты… ты кто?!
В каменном мешке напротив
вздыхают.
- Я – Верея. Волхвица.
И я вспоминаю.
- Ты… да, тебя привезли дней пять
назад!
- Хотели еще тогда казнить. Не
успели.
Я горько смеюсь в ответ.
- Уступи место царице, Верея. За мной
пойдешь… Фёдор от крови хмелеет, своего не упустит.
И получаю такой же смешок в
ответ.
- Смотрю, не он один тут одурел.
- Ты про Мишку? Вот шпынь
негодный…
- Любит он тебя. Без ума и без памяти
любит.
Я пожимаю плечами.
- По себе мой муженек слугу подбирал.
Сам дрянь, и холоп у него пакостливый и подлый, разве что вороват
не в меру. А уж кого он полюбит, той хоть волком вой. Любовь… тьфу!
Не любовь это, желание присвоить, обладать, а коли не получится,
так уничтожить. Не мое – так и ничье.
Глаза вновь привыкли к темноте, и я
вижу, как Верея приближается к решетке.
- Ты молоденькая совсем…
- Да. Мне семнадцать.
- Мне уже почти сорок.
- Я знаю, Устинья Алексеевна.
Развожу руками.
- Уж прости. Моя б воля – ушла бы ты
из этой камеры на волю. Может, хоть последнее желание завтра дадут?
Попрошу за тебя…
Верея смотрит серьезно и жестко.
- За меня?
- Почему нет? Больше мне просить не
за кого. Семьи нет, детей Богиня не дала, да и к лучшему оно. От
свиньи голуби не родятся…
Ненависть сидит внутри. Она горячая,
она темная и болезненная. Но ненависть эта не к несчастной
обреченной девчонке. Ненависть к тем, кто походя сломал мою
жизнь.
Муж.
Свекровь.
Михайла.
Могла бы – горло бы перегрызла…
ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУУУУУ!!! До воя, до крика, ненависть
кипящей кислотой растекается по жилочкам, въедается чернотой под
кожу, застилает глаза…
Верея о чем-то сосредоточенно
размышляет. А потом…
- Не знала б я, Устинья Алексеевна,
что ты царица, сказала б – одна из нас. Есть в тебе Матушкин огонь.
Неуж не чуяла?
Я пожимаю плечами.
- Нет. Должна была?
- Может, и не могла… если только
сейчас раскрылось, - бормочет девчонка. А потом… потом ее глаза
вспыхивают огнями. – Скажи, матушка-царица, а отомстить тебе не
хочется?