Сглатываю волнение и, наплевав на все, забираюсь к нему на колени. Всего за одно жалкое мгновение Эзио сжимает челюсти и обжигает меня холодом своих полупрозрачных глаз.
Испугавшись глупого поступка, а точнее его последствий, тут же прячу лицо у него на груди. Я не вынесу, если он в сотый раз оттолкнет меня. Погибну, если вновь окажусь отвергнутой. А напряжение, охватившее мужское тело, не предвещает ничего хорошего. Оно будто короткими волнами пробирается мне под кожу. Пугает и в то же время позволяет почувствовать его. Хотя бы так.
— Сколько ты еще будешь мучить меня? — шепчу ему в шею, невесомо касаясь губами пульсирующей венки и одновременно растворяясь в мужском запахе, исходящем от его кожи.
У него он особенный. Изысканный. Эксклюзивный. Любимый. С пронзительными нотками древесины, табака и крови. А если вдохнуть поглубже, ты утонешь совершенно в другом аромате, тебя будто обволакивает, волнует и манит чистейший океан. Вот только увидеть его океан не под силу никому. Для всех он опасный гангстер, убийца и псих. Для всех, но только меня никогда не отталкивало подобное.
Дефектная. В который раз убеждаюсь.
Отстранившись от мужа, я снова встречаюсь с его непроницаемым взглядом и, кажется, покрываюсь изнутри коркой льда, однако отступать желания так и не возникает.
Напротив.
Я хочу еще.
Я еще никогда в жизни не была так близка к этому мужчине. Адреналин буквально рассекает собственные вены, вынуждая сгорать от восхитительного возбуждения, из-за которого мне приходится сжать бедра, чтобы заглушить нарастающую пульсацию между ног. Сидя у него на коленях, ощущая грубую ткань мужских брюк, она кажется невыносимой.
5. 4
Дрожащими пальцами я нахожу завязочки на пеньюаре и медленно тяну за один конец, позволяя шелку соскользнуть к моим бедрам, а прохладному воздуху коснуться обнаженной груди, откуда мгновенно вылетает тихое аханье.
Черт возьми, он еще даже не посмотрел и тем более не прикоснулся ко мне, а я уже задыхаюсь. Особенно когда его глаза неспешно опускаются ниже моего лица.
Секунда, две, три… Я практически не дышу, чувствуя, как Эзио исследует меня своими льдистыми глазами, но мне хватает этой пары мгновений, чтобы соски болезненно затвердели и вытянулись под потемневшим взглядом. И я торжествую, потому что эта темнота становится еще глубже, когда он задерживается на моей груди неожиданно дольше, чем когда-либо раньше.