А вот тетя была не столь жизнерадостна. Она плакала, винила себя
и в аварии, и в маминой травме. Кроме того, рассказала, что
операция точно нужна, потому что у бабули там не крошечная
трещинка, а практически полноценный перелом. Любая операция – это
риск, а бабуле, оказывается, за ее шестьдесят четыре года даже
наркоз ни разу не давали.
Папа был недоступен, потому что уже вылетел в Сеул – побыть с
бабушкой пару дней. Дан позвонил маме, та напомнила, что в травме
нет ничего критичного, смысла срываться нет, он может продолжить
делать свои дела.
Легко сказать! Дан впервые осознал, насколько он сильно связан
контрактами и обязательствами. Как бы хорошо Person ни заботились о
своих артистах, большие концерты – не то время, когда можно взять
выходной. Фанаты его ждут, внезапный отъезд Дана – если он вообще
возможен, конечно, – огорчит тех, кто пришел ради него. Дан не
может просто сорваться и уехать.
Он не мог сказать, сколько по времени наворачивал круги по
своему номеру, но, в итоге, к нему пришла Сонхи, заставила выпить
успокоительное и снотворное, да еще и пригрозила, что привяжет к
кровати, если он не ляжет сам.
Несмотря на то, что он проспал всю ночь, с утра он совсем не
чувствовал себя отдохнувшим. Даже завтрак не лез в горло – он
немного поковырялся в омлете, но в итоге просто выпил кофе. Папа
отчитался, что прилетел в Корею, а бабушку уже готовят к операции,
так что Дану не нужно волноваться.
Но он волновался.
И не только из-за бабули – хотя мысли об операции приводили его
в ужас, – но и вообще сразу обо всех. Он оптимистично считал, что
их жизням ничего не угрожает, а теперь не мог отделаться от
навязчивой мысли, что может их потерять. И – что тоже немаловажно –
он отчетливо понял, что, в принципе, снова теряет семью.
Снова выбрав эту профессию в этой жизни, он как бы говорил себе,
что вот годика три-четыре, они станут популярны, а потом он сможет
себе позволить больше отдыхать… но что, если у него нет этих
четырех лет?
Зная о том, что он переживает о бабуле, все вокруг стали очень
чуткими и осторожными, что тоже раздражало. Хотелось наорать на
всех, послать все обязательства к черту, сесть в самолет и улететь
в Корею, чтобы немного унять свою тревогу… Но он терпел. Если
сорвется сейчас – потом будет только хуже, потому что сам себя
загрызет за такое поведение.