Но сейчас не имеет значения, кто кого спасал и почему они так доверяли друг другу. Главное, что даже находясь под плетением кукловода, Эдмунд прислушивался к словам ректора и шёл на контакт.
– А влечение во время танца и прогулки? – нахмурился дракон, окинув меня тяжёлым, внимательным взглядом, словно пытаясь заглянуть под иллюзии, добраться до истинных мыслей и чувств...
Метка тут же ожила и запульсировала, хотелось снова ослабить браслет, а лучше, и вовсе сбросить его. Но память услужливо подкинула воспоминания о блоке и приворотном плетении.
Нет, нельзя спешить и так рисковать!
При поспешном снятии подобных заклинаний, жертвы яростно сопротивлялись, не желая расставаться с блоком. Запрещённые арканы прочно сплетались с их аурой и методично влияли на психику, принуждая считать всех врагами.
И если сейчас мы попытаемся резко снять плетение или рассказать правду, нас кинут в темницу, обвинив в предательстве. Даже несмотря на то, что Элисандра связана с императором клятвой крови.
– Я жду, – повторил дракон, – влечение тоже было навеяно магией кукловода?
Скользкий вопрос... слишком близко к запрещённой теме...
– Возможно, – осторожно ответила ректор, – на Эльзу тоже пытались влиять. Хотели навеять чувства к тебе.
По ментальной паутине прошла изморозь, а аквамариновые глаза дракона потемнели от глухой ярости. На мгновение мне показалось, что он сейчас перекинется и просто испепелит нас, но...
– Мне хочется убить тебя, – в голосе императора появились рычащие нотки, а на висках выступила серебристая чешуя, – кажется, сейчас я готов забыть о нашей дружбе и клятве.
– Эд...
– Я тебе верю, – император отшатнулся назад и, неожиданно ударил по столу, – знаю эти симптомы. Откат от управляющего плетения. Заклинание защищает само себя, избавляясь от тех, кто может помочь...
Острые как лезвия когти вспороли древесину словно бумагу... и когда он успел трансформировать руку?!
Ментальная паутина дрожала и жалобно звенела от оглушающих яростных эмоций. Но дракона можно было понять... одним из проявлений сложных ментальных воздействий было то, что жертва не могла самостоятельно обнаружить странности в своём поведении.
До того, как ректор указала мне на нестыковки в воспоминаниях, я ведь тоже не чувствовала подвоха.
– Нужно проверить все документы, которые я подписывал за последние месяцы, – прошипел Эдмунд.