О, как.
Оказывается, я знаюсь с далеко не
самым последним стариком на этом свете! Его тут чуть ли не за
святого принимают.
Это что получается? Мне оно тоже
прибавляет веса, раз вожу знакомство со старцем?
– Воспользуемся самоходкой? – хмыкнул
я. – Или громко заявим о себе, явившись из ниоткуда? Магию Путей не
просто так применяют для перемещений.
Тихомирович усмехнулся в ответ,
оценив профессиональный юмор.
– Почему нет? Великий Архимаг Путей
явился под своды пригласившего его дома, воспользовавшись Путём.
Тем самым и себя показал, и Силу, и тебе, Александр Александрович,
не придётся раскрывать свою личину чужим людям. Куда ни кинь –
всюду сплошное удобное стечение обстоятельств.
Берислав погладил свою бороду.
– Сия мысля зело дельная, – протянул
старец. – Годы не спишешь. Растрясать кости в колесницах на склоне
веков вовсе не горю страстями. Да наследникам треба подсобить, свою
правнучку сопроводить. Многих потомков я породил, да многие
деяниями своими увековечили себя в веках. Но мало кому выпала честь
быть наречёнными другами родов.
Алина ещё раз бегло перечитала текст
письма.
– Вообще-то, о таких мероприятиях
предупреждают заранее, – проронила она. – Но никто не ставит в
планы покушение на жизнь наследницы и празднование по случаю
случайного спасения. Морозовы проводят торжества завтра. Оповестить
их письмом о принятом нами решении не просят, но оставлять
приглашения без ответа не красит. Надобно ответить.
Тихомирович посмотрел на
Иннокентия.
– Посыльный Морозовых ещё ожидает? –
спросил глава семьи.
– Так точно, – подтвердил
управдом.
Светлейший князь Бериславский
поднялся со своего места.
– Я немедленно изготовлю ответное
письмо и подтвержу готовность прибыть. Увы, состояние Златы хоть и
улучшилось, но недостаточно для участия в торжественных приёмах. Ей
придётся остаться дома.
– Не последний приём на её веку, – я
посмотрел на отца двух дочек. – Ещё успеет посетить. Свой день
рождения малышка сможет справлять уже находясь в трезвом уме и
доброй памяти. Так что, не переживай, Свят. Девочка быстро
наверстает упущенное.
Мужчина остановился и задержал свой
взгляд на мне.
Несколько секунд Бериславский смотрел
на меня окрепшим за время отдыха взором. Наконец, проронил:
– Не передать словами, сколь
умасливает сердце и душу отца столь благостное предрекание. Многие
до тебя пытались утешить нашу семью. Но ты первый, кому это удалось
с ходу. Я верю тебе, друг. А потому спокоен за Злату.