Тут Берислав прав. Дефицит массы тела
никуда не спишешь. Да и Оксанка предупреждала, что с этим надо быть
поосторожнее. Накопительный эффект у этих препаратов довольно злой.
От передозировки и взрослый мужик может откинуться. Тут же –
буквально ребёнок, только-только вышедший из пубертатного периода.
Да ещё и дохлый, как узник концлагеря.
– Ежели что – так ты не вали всё на
себя, – предупредил я. – Бей в набат тревогу. Если со Златой что и
случится – сами вы это вряд ли исправите. Нужны будут технологии
моего мира.
Великий Архимаг Путей перевёл свой
взор на меня.
– Потому и глаголю вам опочивать с
миром, – произнёс старец. – Никто не ведает, когда понадобится твой
лекарский дар. А душ и хворей врачеватель умом должен быть твёрд и
памятью своей крепок. Ступайте, молодые. Далее я сам управлюсь.
Таким образом нас ненавязчиво
попросили не мешаться.
Ну, что ж. Сон полезен для здоровья,
а здоровье надо всем (с). Вон, даже Злата, и та спит, пусть и под
препаратами.
Мы с Алиной отошли до её комнаты, где
девушка прикрыла за нами дверь.
Беззвучно скользя по напольному
ковру, пересекла комнату, закрыла раскрытое окно и задвинула
шторы.
Сопровождая взглядом точёную фигурку
разноглазки в сарафане, я не мог не отметить, как к нам вернулась
действительный тайный советник первого класса Бериславская. Та
мимолётная слабость, которую позволила себе Алина, исчезла, будто
бы её и не было вовсе. Девушка, буквально сутки пребывавшая в
истерике и залившая мне весь «плитник» горючими слезами, рыдавшая
мне в «броню» в голос до подкашивающихся ног, ныне вернула себе
твёрдость походки и голоса.
Движения её стали прежними. Вернулась
уверенность, резкость, жёсткость. Голос окреп и перестал отдавать
грудными реверберациями. Высохла влага в уголках глаз, взор опять
стал отдавать командирскими нотками. Из напарницы никуда не делась
заботливая и любящая старшая сестра. Но глубоко в самосознание была
загнана истеричная натура, в приступе неописуемого отчаяния
позволившая себе свалиться в эмоциональную яму. Поняв, что конец
света отменяется, соратница стала чуть ли не самоуверенней, чем
была до того.
То ли она безоговорочно верит в
исцеление младшей сестры, то ли она, что называется,
«перегорела».
Вот последний вариант был бы менее
предпочтителен, если честно…