За свою речь меня переполняла гордость, которой, увы, суждено было длиться недолго.
– Томми, сынок, мы всё, конечно, понимаем, но ведь тебе лишь будет пятнадцать! Пойми, что это – сплошное безумие! Как можно отпустить совсем ещё ребёнка в путешествие материком с совершенно незнакомым человеком?
– А что, если этот чудак прав? Что, если мы и правда не можем дать сыну то, в чём он действительно нуждается? – стал противоречить отец. Стал назревать спор, что само собой не предвещало ничего хорошего.
– Возможно всё, но, Джеймс, ему лишь четырнадцать! Перспектива того, что он встретит свой пятнадцатый день рождения где-то в дороге, или и вовсе в трущобах, неизвестно с кем, меня очень и очень пугает.
– Но ведь нельзя знать наверняка, так никогда и не попробовав! Ты, как доктор, прекрасно знаешь это.
– Да, но речь идёт о нашем сыне, Джейми.
– А что, если? Вряд ли кто-то из нас хочет, чтобы он вырос несчастным. Посмотри на нас с тобой! Я крайне сомневаюсь, что наша, так называемая «любимая», работа была нашей мечтой. Согласись, что это желание нам просто навязали. Так почему бы не дать мальчику осуществить это путешествие, если он этого действительно хочет?
Пока между двумя сторонами происходила не самая приятная дискуссия, я и Пит остались словно в тени. Время от времени мы смотрели друг на друга, ожидая завершения и окончательного решения. Однако, моя мать сдалась даже раньше, чем мы могли бы себе предположить.
– Делайте, что хотите, – ответила она на длинную речь отца и вскоре добавила: – если с ним что-то случится, то это будет полностью на твоей совести.
В глубине души я очень обрадовался, хотя моё лицо по-прежнему не отображало каких-либо эмоций. Спор был окончен и буквально через несколько минут, как только прозвучала нота благословения, Пит ушёл. Тем же вечером, как и следующим утром, меня ожидал довольно серьезный разговор, о котором особо распространяться не стану. Скажу только, что главной целью его было не что иное, как выражение беспокойства за меня и просьба беречь себя в далёком и неизвестном пути.
Согласно уговору, Пит должен был зайти за мной на следующий день, что он, собственно говоря, и сделал. Как только начало всходить солнце, а улицы начали понемногу оживляться, на пороге, словно призрак, который неожиданно появляется и исчезает, возник мой товарищ. Одет он был как вчера, и на какой-то момент мне показалось, что другой одежды у него нет. Возможно, это было правдой, так как, путешествуя с его рюкзаком не нужно много одежды. «В нашем деле, дружище, важно только то, что помещается в рюкзак, с которым можно очень быстро куда-то уехать. Остальные вещи – лишние», – позже научил меня Пит. Тогда я этого совершенно не знал, поэтому, помимо рюкзака за плечами, в руках у меня ещё был чемодан. Сам же я был одет как можно удобнее для путешествий и в чём-то даже стал похож на своего друга. Завидев меня в таком состоянии, невольно Пит спросил: