Как бы там ни было, я должен был всё узнать. Несколько вопросов к моим знакомым, и я уже точно знал, где она живёт. Тем самым вечером я был около дома Нэнси, но у меня не было желания выдавать себя, поэтому, как только я услышал чей-то мужской голос, спрятался за высоким и массивным стволом дерева. В темноте было мало что видно, да и не это было сейчас важно. Очень скоро в разговоре я узнал голос Нэнси, а второй голос был слишком молод, как для голоса её отца. Я даже не подозревал, насколько то, что я сейчас услышу, изменит мою дальнейшую жизнь.
– Ты отправила то письмо?
– Да, он уже должен был его получить. Послушай, Теренс, а если он поймет, что я вовсе не в другой стране? Мне страшно, понимаешь? Ведь я разбиваю ему сердце…
– Но ведь я рядом, верно? Нам нечего бояться. Ты любишь меня, я люблю тебя… Что ещё нам нужно для счастья?
– Правда. Зачем я только так подло обманула?
– Порой правда бьет очень больно. Ложь помогает облегчить правду, смирись с этим. Все лгут. Ты сделала лишь то, что должна была. Вот и всё. Забудь о нём. Ты же его не любишь, верно?
– Что ты, мне нужен только ты, а всё остальное не важно.
Тот ком, который подступил в моём горле, спас меня, а не то я бы очень громко закричал. У меня больше не было сил продолжить прослушивание этого разговора. Так же незаметно, как я сюда пришёл, я фактически сбежал оттуда. Скитаясь улицами ночного города, я вновь и вновь воспроизводил в голове тот разговор. Совершенно не понимая как, я всё же вернулся домой. Все уже спали, что было мне очень даже на руку. В конце концов я вспомнил слова Джима. А ведь он предупреждал меня! И пускай не лгут, что парни не плачут. Всё это сплошное враньё, как и всё то, что когда-либо объединяло меня и Нэнси.
III
Ту ночь я провёл в размышлениях и совсем не спал. Навязчивая мысль никак не отпускала, а наоборот, всё больше тревожила мою душу. Вот так, буквально за несколько часов, всё, что я когда-либо делал, вся моя жизнь – всё это потеряло смысл. Тот наивный возраст, когда тебе пятнадцать, почти всегда очень тяжелый. Моё сердце было разбито, я же был предан. Никто вокруг не знал о моих переживаниях, никто не должен был знать, что я чувствую.
Друзей у меня тоже не было, чему я радовался. Те отношения, которые люди называют дружбой, постоянно к чему-то обязывают. А основывается всё на стереотипе, что мы кому-то что-то должны. Должны вытаскивать человека из передряги, быть с ним в самые худшие минуты только потому, что он твой друг. Меня это совершенно не устраивало, как и ограниченность моего окружения. Мы выдели мир по-разному, поэтому между мной и миром стоял барьер, который никто не должен был пересечь.