На лице Шона появилось изумление, а затем ярость. Юноша сжал
кулаки и сказал:
– Вы сами забрали его у матери!
– Не морочь мне голову, мальчишка! Твоя мать отказалась отдать
его мне.
– Но его не было при ней с того момента, как вы последний раз
посетили наш дом.
Барон недоверчиво посмотрел на юношу. Несколько мгновений на
поляне царило молчание, а затем он проговорил:
– Не пытайся лгать, мальчик. Я не вынес ничего из твоего дома в
тот вечер.
– Зато сейчас, наверное, уже вынесли все, – с горечью сказал
Шон. – Простучите все половицы, вдруг моя мать спрятала браслет от
вас.
– Уже, – мрачно ответил Фиррем. – В доме браслета нет. Неделя,
мальчик. Я даю тебе неделю. Верни браслет моему роду, и я обещаю,
что оставлю в покое тебя и твою безумную сестричку.
С этими словами барон развернулся и ушел. Ястер сунул руки в
карманы и спросил:
– Думаешь, он врет?
– Не знаю, – покачал головой Шон. – Я был уверен, что Фиррем
забрал браслет. Может быть, он говорит правду. А, возможно, кто-то
увел трофей у него, и теперь барон прощупывает: не вышел ли воришка
на нас.
– А если выйдет? – негромко спросил Винсент.
– Не знаю, – с досадой произнес брат. – Денег, чтобы выкупить
его, у нас все равно нет.
Ястер бросил многозначительный взгляд на своего светловолосого
товарища и сказал:
– У нас – нет. Но у чьего-то отца...
Винсент натянул рукава, скрывая белые концы бинтов на запястьях
и спокойно ответил:
– Сомневаюсь, что своими деньгами он поделится со мной.
Шон махнул рукой и решил:
– Пора возвращаться в Академию. Ворота скоро закроют. Не хочется
получить выговор в первый же день учебы. Обсудим все в комнате.
Начал накрапывать дождик, и мне стоило большого труда не
упустить из вида товарищей на обратном пути. На окраине города
пришлось задержаться, чтобы на открытом месте меня не заметили
юноши. А когда я подошла к воротам, то увидела, что они
закрыты.
Я опоздала. Над головой громыхнуло, и ливень усиливался. Ночь
обещала быть мокрой и тоскливой. Я сцепила руки на груди и побрела
вдоль стены в надежде найти укрытие или чудо, которое поможет мне
попасть в замок.
Мальчишка, который возился на берегу рва, меньше всего напоминал
чудо. Тощий парнишка лет четырнадцати, в залатанных рубахе и
штанах, такой же мокрый насквозь, как и я, и к тому же босой.
Неровно обкромсанные до подбородка черные волосы облепили щеки. Он
сидел на корточках и ковырялся в земле под прикрытием какой-то
странной магии. Для меня она выглядела как легкое серое марево
вокруг его тела.