Винсент усмехнулся и ответил:
– Спросить у Годжена или Фиррема напрямую.
– Так они нам и сказали, – отмахнулся Шон. – Наоборот, они ни за
что не расскажут, зачем им браслет. Остается надеяться на то, что
нам поможет Стэндиш. И что у нас хватит сил защитить Шияссу.
Я позволила ему покровительственно обнять себя за плечи и
невольно покосилась на руку, которую вчера прокусил Тьен. Когда я
просыпаюсь в крови, моя магия не пробуждается. Нужно
поэкспериментировать, но где и когда? Я не знаю, способна ли защита
Академии уловить всплеск некромантии третьего-четвертого ранга, а
ходить куда-то одной было рискованно.
Во-первых, это не вяжется с поведением Шияссы. А, во-вторых,
если меня, и правда, снова попытаются убить, то в этом теле у меня
слишком слабая магия, чтобы оказать достойное сопротивление. Нужно
держаться всем вместе. И полагаться на мальчишек, хоть мне это и не
нравилось.
Самым разумным было снова пытать Святого. Но я вспоминала его
дом, и мне совсем не хотелось туда идти. Что же наблюдало за мной
из коридора, и что за голос звучал у меня в голове? Ответов пока не
было, и меня не тянуло их искать. Оставалось надеяться, что нового
приглашения мы пока не получим, и ждать практики в пятницу.
Но сначала нам предстояло увидеть нашего учителя в другом месте.
В четверг вечером весь высший свет Лукаша собирался в замке герцога
Бейтана, чтобы приветствовать в городе представителя Рибена,
Айсабуро Тайджу. Моего врага. И я пока совершенно не понимала, что
с этим делать. Я слишком плохо владела и магией, и клинком, чтобы
рассчитывать на победу. Значит, придется стиснуть зубы и
терпеть.
В ночь перед балом я спала плохо. Мне снилось все разом: война с
остроухими, поле, клинок в руках Харуто, кровь на его катане духа,
которую жадно впитывало острое лезвие. Затем резня в Сакуратэншу,
ночь и коридоры, заполненные телами. Проснулась я рано утром в
липком холодном поту. Одна радость – раны не кровоточили, и сегодня
прачки, наверное, крестились, или что там здесь делают от
облегчения.
В замок герцога нам предстояло отправиться в школьной карете. К
счастью, ехали мы только вчетвером, так что можно было
расслабиться. На мне было одно из моих довольно унылых платьев, но
выбирать не приходилось. Нуамьеннская одежда не казалась мне
красивой. Здесь было принято подчеркивать грудь и тонкую талию. В
отличие от Рибена, где красивым считался прямой силуэт.