– Не замерз? – спросила она. – Ночью становится все холоднее.
– Чуть-чуть, – ответил он. – И ещё проголодался.
Она улыбнулась и, укутавшись в одеяло, повела его на кухню. Включила свет, диоды неспокойно мигали, предрекая пыльную бурю.
– Утром проверю ромашку, наверное, забилась, – он убрал занавеску, за окном медленно вращались лепестки ветряной установки, собранные из лопастей потерпевших крушение аппаратов.
– Проверь.
Еда показалась ему холодной, но он промолчал. Не спеша стянул кусочки мяса с тонких шпажек, зачерпнул вилкой слипшийся рис, принялся жевать.
– Через месяц будет большой слёт, – вспомнил он. – Наверняка что-нибудь случится.
– Грустно, когда астронавты теряют любимые вещи.
– Знаю.
У них не было счетчика, но почему-то ей казалось, что уровень радиации даже здесь, за пределами каньона, значительно выше нормы. Может быть, поэтому в маленькой семье так и не появились дети. Ей хотелось вернуться назад, к морю, но все как-то не удавалось.
В минуты особо тоскливые она даже принималась собирать вещи. Правда, на мгновенном порыве все и завершалось. Вскоре немногочисленные костюмы возвращались на полку, таблетки-антигравы – в аптечку, бонусные карты – в сферу-накопитель. «И как ты без меня жить собираешься?» – спрашивала она, когда речь заходила об отъезде.
В этот день он нёс ей что-то действительно важное. Маленький контейнер, наполненный воздухом, в котором теплилась жизнь. Она булькала, сканировала небо, передавала сигналы в космос. Только безрезультатно: сто лет – слишком малый возраст для установки связи вне планеты. Да и речь скорее напоминала лепет, чем мольбу о спасении.
– Смотри, кого я нашёл! – он вбежал в дом, но не сразу её нашёл. Она в очередной раз вычищала костюмы в спальне, чтобы уйти. – Да брось! Скоро всё изменится к лучшему.
Он поставил контейнер на стол и открыл его. Синеватое свечение, под стать местному закату, наполнило отсек. Ей пришлось подойти. Снизу три пары зеркально-голубых глаз удивлённо уставились на неё, не мигая.
– Он, должно быть, голоден, – сказала она. – Приготовь еду. И найди в заднем блоке доску.
Вскоре малыш был умыт и одет в детские вещи, которые копились на базе со дня перелёта с Земли. Перед обеденным столом они поставили доску-ретранслятор. Раньше, лет десять назад, этот переводчик был в моде. Но центаврианцы почти перестали посещать человеческую систему, и импульс первого контакта утонул в рутине колонизации.