Флегонт заплатил деньги и лег на тахту, укрывшись пледом с головой. Какая там литература?! Он удалялся от литературы куда-то в космос. О чем думал его однокашник, он же главврач? Ему ведь сказано было – научить, а он прислал какого-то шоумена – олдмен, ес… Он взял валидол в рот и стал сдерживать слезы. Не плакал пять лет, и – здравствуйте… Олдмен! Старик! Неужели, правда – дьяволово наущение?
Еще неделю Флегонт Федорович терпел, не сомневаясь, что положено растить в себе библейское терпение. Он-то сам не плакал, это его деньги, заработанные на зубах, это они плакали. Он перестал ходить в медцентр, он просто сидел и писал шариковой ручкой новую главу. Приходила робко Паисия Павловна, варила что-то и уходила так же тихо. Она не приглашала смотреть любовные истории и не спрашивала, купил ли он, наконец, «Гордость и предубеждение», обе версии. Она грустно молчала, но вид у нее был именно такой: «А что я говорила?». Флегонт был далек от того, чтобы наполнить рюмочки под старину и просить ее задержаться. Так далеко можно уйти только в себя…
Через неделю после мальчика в белых носках он скрепился и снова позвонил Бобу Корицыну.
– А, это вы, милейший. Ну, как, все работает?
– В том-то и дело, что нет. Но я тут купил плату, чтобы усилить… память… Вот, и поэтому я покорнейше прошу вас… но не ваш сервис, а вас лично… посмотреть, годится ли она для… мм… для моей программщины.
Видимо, директор был потрясен. В рубке пищали сигналы, играла музыка при соединении с другими внутренними телефонами – адажио Чайковского, а Боб молчал. Флегонт Федорович встревожился.
– Господин директор, вы живы?
– Нет, милейший, почти не жив. До меня как-то не доходит, почему новая машина с установленными патентными программами не работает, а вы еще требуете поставить плату… Да зачем она вам? Вам всего-то надо десять страниц текста создать, зачем же вам еще плата? Вы смеетесь? – В голосе Боба загудел ток высокого напряжения.
– О, я вам все объясню. Тут целиком моя вина. Машина прекрасная, в ней были хорошие окна, но тут кое-кто вмешался… Мы… давайте все сделаем, как было, я это профинансирую… Приезжайте же.
Боб приехал быстро на серебряном дэу седане. Он выслушал жуткую историю про мальчика в белых носках, перезапустил те же окна, потом спросил, где пресловутая плата.