5 + 7: сожженные письма - страница 18

Шрифт
Интервал



Смотрю.


Он пятится.

– Ну нахуй.

Он крестится (почему?) и перебегает на другую сторону дороги.


Дно.


Наверное, можно найти и в этом что-то позитивное. Например, то, что от дна можно оттолкнуться. Что ниже не упадешь, да? Что завтра будет лучше, чем вчера?


Я все еще стою. Дождь. Легкий и ленивый, не долетает до земли, зависает в воздухе. Словно мокрая паутина. Ловящая отблески желто-оранжевых огней и аварийных сигналов.


Б Е З Д Н А


Граффити на стене дома.



Именно так, через пробел. И я впервые поняла, УВИДЕЛА это слово. Дна нет. Возможности оттолкнуться – нет.


Без вариантов.


Без-дна.

ЧЕТВЕРТОЕ ПИСЬМО

Голоса, обрывочные фразы, эхом, как лесные перекрики. Ситцевый халатик с завязками на спине, мои босые пятки прилипают к линолеуму. По коридору навстречу идет бабища в застиранном до серого халате. В ее руках огромный таз, из него вылетают капли. Я думаю: «Ну как так неаккуратно можно идти?» Она подходит ближе, я вижу, что таз полон крови, до самых краев. И именно кровь расплескалась по всему коридору.


– Что ты несёшь? – от ужаса мои губы еле шевелятся.


Баба останавливается, словно только заметив меня. Пару секунд ее глаза фокусируются на мне.


– Что ты несёшь? – повторяю я.


– Килограммы нерожденных детей.


В её голосе нет надлома, просто констатация факта. Словно она несет на помойку сломавшийся стул.


Я слышу детские крики, плач, смех. Сопение, гуление, словно кто-то включил саундтрек фильма, но самого фильма нет. Призрачные, невозможные, никогдашние звуки. Не этого мира, точнее этого мира, но не соединившегося с нашим… Есть ли там, среди выскребков, мой.. ребёнок? Или он растворился среди других?


Килограммы. Нерожденных. Детей. Белковая масса.


Баба двигается дальше. Останавливается. И буднично констатирует:


– Работа такая.


Просыпаюсь. Таз у кровати. Обычный таз, пустой. Меня тошнит. Только тошнить нечем. Вот если бы можно было вытошнить сны…


Моя жизнь вне сознания, в ПОДсознании, снах.


Я не хочу думать о том, что… Я не хочу видеть, что…


Но я не могу контролировать сны.


Знаешь, я ведь сейчас поняла, что могу никогда не стать мамой.


Ты – мужчина, МУЖЧИНА!!! Тебе легко, ты можешь стать отцом хоть в семьдесят лет. А я сижу и думаю об этих пресловутых «биологических часах», которые «тикают».


Как на бомбе. Природный терроризм.


У меня никогда не будет детей. Умру пустоцветом. Проживу за так, не продлю род, не оставлю ничего после смерти.