- Работал, - хмыкнул Пашка. - Втюхивал всяким придуркам цветные картинки. А сейчас и вовсе под бочок к старшему брату перебрался. Повис у него на шее, как хомут.
- Неправда. Ярослав недавно говорил, что ты молодец.
- Узнаю брата.
- И от девушек у тебя отбоя нет, - продолжала я гнуть свою линию.
- А замуж ты вышла за него, - упрямо сказал Пашка.
- Вышла. Но ведь ты мне, как брат. И я для тебя, как сестра. Вспомни, мы же с тобой на одном горшке сидели и за игрушки дрались.
- Ты его любишь? - очень серьезно спросил Пашка.
- Очень, - не стала скрывать я.
- Потому что с ним на одном горшке не сидела и за игрушки не дралась?
- Потому что он самый лучший.
Пашка опустил голову и тяжело вздохнул. А когда поднял глаза то от былой тоски не было и следа. Передо мной опять сидел мой бесшабашный и весёлый друг детства.
- Так, - сказал он, радостно скалясь, - ты моего племянника переодела?
- Как видишь.
- Тогда давай его сюда, - он протянул руки и попытался взять Даньку.
- Он не пойдет. Не любит чужих.
- А кто здесь чужой? - Пашка ловко поднял Даньку на руки. - Я его дядя, между прочим. И ты иди уже, женщина. Дай мне с племянником пообщаться. У нас будет серьезный мужской разговор.
Я с сомнением посмотрела на сына. Но Данька, вот удивительно, не собирался плакать. Наоборот, он сосредоточенно смотрел на Пашку, раздевая беззубый рот в подобии улыбки.
- Иди, иди, - поторопил меня Пашка. - Отдыхай, мамочка. А мы будем общаться.
- Только не тормоши его сильно, - попросила я. - А то потом не уснет.
- Ступай, мы тут сами разберемся.
И я решила не заморачиваться. Сын на родного дядю реагировал спокойно, скандалить не собирался. А если что, я рядом. Кивнула и пошла на выход.
- Беатка, - окликнул меня Пашка.
- Да?
- Мир?
- Мир.
Потом, спустя несколько лет, я задавала себе вопрос: что было бы, если бы я рассказала Ярославу? И не находила ответа. История не знает сослагательных наклонений, увы.