– И вот я после ранения был направлен на лечение в госпиталь, прооперировали меня там, потом направили на лечение в Среднюю Азию. А это как раз было время, когда чеченов депортировали.
А ты знаешь, вот говорят сейчас, что их депортировали, да какое это было безобразие. Да, это было безобразие, но надо всё сравнивать, и тогда безобразий было немало совершено не только против одних чеченов. И каких безобразий: контрреволюционная агитация – расстрел, раскулаченных – в Сибирь. Кстати, а вы не спешите говорить, что и им также досталось, всему есть своя мера, всё можно и должно сравнить. Раскулаченных куда ссылали? В Сибирь, за полярный круг, на голый снег, вкалывайте, стройте тут в тайге светлое будущее. А чеченов куда выслали? В Среднюю Азию. Там и до всякого будущего круглый год преимущественно светло. Был я там, где они на поселениях находились. Конечно, это тоже не сахар, людей отправили за тридевять земель без средств к существованию. Но и раскулаченных на снег сгружали без средств к существованию. А в Средней Азии климат был совсем другой, не так холодно, как в Сибири, можно как-то работать, да от холода не околеешь. Наши на спецпоселениях тысячами мёрли, в Сибири, в тайге, на болотах, в мороз загибались, а с ними не так жестоко Сталин поступил. Какой-то быт им там организовали, какое-то жильё они получили, не в чистое поле приехали.
А кстати, в моей палате и был один чеченец, тоже после ранения лечение проходил. Небольшой такой, живенький из себя весь. И вот как-то мы пошли с ним на местный базар, что-то купить из фруктов-продуктов. Стоим мы у прилавка какого-то, прицениваемся, он стоит рядом, тоже, значит, сбоку так. И вдруг я вижу сзади подходит громадный чечен в бурке, в папахе, бородатый, берёт его одной рукой сверху за череп так, приподнимает и к себе лицом разворачивает, как котёнка, тот его сперва не заметил. Этот здоровяк смотрит ему в лицо пристально так и спрашивает: «А, так это ты, Ваха?! Жив ещё?! Ну ничего, подохнешь скоро! Как собака подохнешь!» За ним несколько чеченцев стоит, все смотрят на него. А он сказать ничего не может, смотрит на него, в ответ ни слова проговорить не может. Здоровяк его опустил на земь, народу много было там, так бы они его сразу же там и порешили. И вроде как дальше пошли они всей ватагой. Мой мне и говорит, пошли, мол, пошли скорее в больницу назад. Ничего мы покупать не стали уже, назад ходу. Он мне по пути рассказывает, что за история была.