Раскрытый чемодан говорил сам за себя.
– Надолго?
Кирилл нахмурил брови, помолчал и сердито отрезал:
– Навсегда!
Она приняла это за шутку и рассмеялась.
– А если серьёзно?
– Куда серьёзней, – проворчал мужчина и швырнул в саквояж пару сорочек.
Молчание повисло вопросительным знаком.
– Я ухожу от тебя, – не выдержав паузы, буркнул супруг.
– Куда?
– К другой женщине, чёрт возьми!
Тревогу сменила надежда: не может быть. Это розыгрыш, всего лишь глупый розыгрыш. Сейчас муж скажет, что пошутил, и повесит одежду в шкаф.
– Да, у меня есть другая женщина. Такое бывает. Не ты первая, не ты последняя.
Света не заплакала, только глаза её расширялись и расширялись. Казалось, ещё минута – и им не хватит места.
– Откуда взялась эта другая женщина? – прошелестело чуть слышно. – Ты же мой муж.
– Да, муж пока ещё! Но не твоя вещь! – приятные черты лица исказила гримаса злости, Хрусталёв перешёл на крик, принялся расхаживать по комнате, а голос его приобрёл визгливые нотки. – И вообще я не обязан перед тобой отчитываться!
– Но я подумала… – онемевшие губы отказывались шевелиться.
– Ты «подумала»! Это ты – подумала?! А что ты думала, когда я приходил домой по ночам?! Когда засиживался до утра якобы у бывшего одноклассника? Когда ездил на рыбалку без удочек?
Женское лицо пошло пятнами. Огромные тёмно-синие глаза сделались чёрными и не мигая смотрели на этого в одно мгновение ставшего чужим человека.
Тот прекратил истерику, опустился на кровать, провёл ладонью по вспотевшему лбу и устало произнёс:
– Ты же сама нашла в бардачке французские духи. Разве ничего не поняла?
– Я решила, что это подарок кому-нибудь из сотрудниц.
– Ты дура, что ли? – недоумение ясно читалось во всей на несколько секунд застывшей позе. – В общем, так: жить с тобой скучно и неинтересно. Я чувствую себя столетним стариком. Ты как кукла тряпичная – ни жизни, ни огня.
Кирилл уже не мог остановиться. Он осыпал жену упрёками, полностью перекладывая вину на её плечи. При этом безжалостно теребил очередную рубашку.
Хотелось зажмуриться и заткнуть уши, но Светлана стояла замерев, точно парализованная.
– Ну что молчишь?
Он ожидал слёз, рыданий, уговоров, но жестокие слова вызвали лишь безмолвный шок. Оцепеневшая, с чуть приоткрытым ртом, в эту минуту Света и впрямь напоминала безжизненную куклу.