Я словно только вспомнила, что я девочка, что куклы – мои игрушки. А я и не наигралась! У девочек пошли разговоры о нарядах и мальчиках. А я не ввязывалась. Считала, что это не для меня. И играла в куклы с младшими. Думала, что это отложит мое взросление? Наверное.
Потом увлеклась чтением. Читала запоем. Много. В основном романов. Любовь. Революция. Идея. Он и она строят вместе светлое будущее. Вот этим и засорила свой мозг. А в жизни было все по-другому.
Мама внушила, что от мужчин у женщин одни страдания. Родители как раз развелись, когда я была в подростковом возрасте. Отец просто молчал. Не говорил ни слова. Его точку зрения на происходящее я так и не услышала. Он говорил экивоками и подкалывал маму, когда все вместе собирались. Это сейчас, начитавшись различных умных книг, понимаю, что он ее обесценивал. Прямо ничего не говорил, но подразумевалось, что она все всегда делает не так. А он прав. Но он в стороне. Он только критикует. Но ничего сам не делает!
Они оба так и не построили новые семьи. Вот уже более 30 лет после развода они ведут себя так же. Дуются друг на друга, дразнятся, потом мирятся и все начинается сначала! Ничего нового.
Отец несколько раз пытался создать семью. Но каждой женщине чего-то не хватало! Обязательно. И комментировал он это так, что мешала всегда какая-то несущественная вещь. То она что-то не так готовила, то слишком обожала своих родственников, то еще что-то. И каждый раз что-то одно. И так уже больше 30 лет. В конце концов я на него разозлилась: «Приведи ее знакомиться!» Он приводил тысячу причин, почему это невозможно. Она боится, у нее другие заботы и т. д. Я поняла, что это не она, а он не хочет. И отстала от него. Это его жизнь, пусть доживает ее уже сам, как хочет. Я не могу с этим ничего сделать. Это его. Не мое.
У мамы сначала была жуткая обида. Она на папу была очень злой. Ругала, кричала, обвиняла нас с сестрой, бабушку – маму отца. «Если бы она не вмешивалась, то все было бы хорошо! Мы бы жили до сих пор!» – повторяла она постоянно.
Потом она пыталась устроить свое счастье. Не получилось. Мужчина привык к свободной жизни. И пил. Она решила жить для детей. И постоянно твердила об этом. Дотюкала меня как-то до такого состояния, что на ее вопрос, вернее, упрек, что мы ее сдадим в дом престарелых, я ответила: «Да, сдадим!». Больше она об этом не заикалась.