Центральную позицию занимал Кнаф, медленно проговаривая основные тезисы, которые должны были стать основой вырастающего из разрозненных обрывков знаний монументального открытия, в будущем также перешедшего в разряд очевидного и познанного. Уровень за уровнем, ступень за ступенью в бескрайнюю высь.
– Куб и Хаос – шар. Шар покоится в вечности и на краю неразумного и беззвездного сущего. Все происходящее ранее произойдет вновь. Умение вспомнить – есть не открытие, но естественный и неотвратимый повтор. Вселенная живет. Ее центр – двойной жизнью. Материя соткана из наронейронов и разбросана по Вселенной.
Кнаф продолжал отчеканивать крепкие, как сталь догмы, а окружившие его трое техно облепляли эти истины взятыми из закромов библиотечной базы данных наводящими теоремами и законами, доказанными полностью и находящимися под сомнением:
– Изначально техно были полностью из плоти и крови. Развитию нет предела.
– Параллельность двух прямых на всем протяжении истинна, до внедрения возмущающего фактора.
– Обособленность, отрешенность повышает коэффициент полезного действия на сорок процентов.
– Математический доф пропорционален минимальной единице квазиса.
– Количество единиц притяжения и плотность атмосфер внутри шаровой Вселенной уникальны и позволяют сохранять био, техно и люме баланс, предположительно с целью выполнения единственной миссии.
– Космический свет насыщен нейроимпульсными вспышками в пропорции пятьсот к одному квадратному децибелу на метр.
С каждым новым тезисом речь Кнафа и его соратников замедлялась, в то время как частота моргания его глаз-светодиодов усилилась настолько, что свет из них вырывался уже почти непрерывно, освещая библиотеку, словно маяк. Это было озарение, в прямом и переносном смысле.
– О, чистое знание! – воскликнул он наконец, перебив своих соратников по спору. – Происхождение Куба метафизично!
Все в зале в едином порыве закрыли глаза, погрузив библиотеку в священный полумрак, а когда открыли, ответом на последние слова было чудесное совпадение, а может, знак.
На металлический панцирь Куба сверху вниз сползал вездесущий густой туман, по которому техно топтались, не придавая значения. Каждое утро и каждый вечер одно и то же явление, подъём и спуск. Ничего необычного, просто наступает ночь. Но это на первый взгляд. Возможно, в этом заключалось нечто особенное, недоступное обыденному пониманию.