Так протянулась неделя, и молодой ученый приготовился было к еще одной столь же тоскливой, заранее успев оплакать потерянное время, как все изменилось.
Он не был силен в морском деле и так и не узнал, предвещало ли что-то беду. Просто однажды ветер, начавшийся под вечер, превратился к утру в нечто, неописуемое обычными словами. Эдгар не знал, как это называется – буря ли, ураган или как-то еще. И правду говоря, ученому было не до того, чтобы подбирать правильное название. Удержать бы остатки ужина внутри и удержаться самому – нет, не на ногах, какое там! В мире не осталось ничего надежного, и казалось, что он сам вот-вот покатится куда-то, точно бочка с горы, грохоча и подпрыгивая. И оставалось только вцепиться во что-то – или в кого-то – и молиться. В кромешной тьме трюма, где свечи давно повыбивало из шандалов. Рядом кого-то выворачивало, кто-то выл в голос. И как раз когда Эдгар отчетливо понял, что рассказы о геенне огненной – вранье от начала до конца, а если и есть преисподняя, то она именно такова: темная, тесная и наполненная воплями грешников, – до него добрался Рамон. Уму непостижимо, как он разыскал брата в творящемся вокруг безобразии, хотя, если подумать, их койки висели рядом. Но сейчас и сажень казалась бесконечной.
– Извини, пришлось Хлодия успокаивать. – Голос воина звучал не слишком ровно, но страха в нем не было. – Все-таки я его господин. Сейчас Бертовин приглядит, но поначалу вдвоем уговаривать пришлось, что все в порядке.
Тело снова потеряло опору, и Эдгар едва не закричал.
– У тебя странные представления о том, что такое «все в порядке».
Послышался негромкий смешок, и рука брата сжала запястье.
– Если корабль начнет тонуть, не думаю, что Господь сотворит чудо для меня одного. Порой я благодарен проклятью.
Кто-то упал прямо на них, с руганью откатился в сторону.
– Рамон… – Наверное, не надо было об этом спрашивать, раз ему до сих пор не рассказали, но молчать было и вовсе невыносимо. – Откуда оно взялось?
Тот ответил не сразу, и Эдгар приготовился было извиняться.
– Пять колен назад, – ответил наконец Рамон. – моему пра… неважно, в общем, моему предку глянулась крестьянка.
– Полагаю, она не оценила оказанной чести. – Эдгар удивился сам себе, откуда только взялись силы на ехидство?
– Правильно полагаешь. И он поступил, как сотни господ до и после него – взял девку силой.