– Уже? – удивился Влад.
– Наверное, он пришёл домой в лучшем состоянии. Хотя, – Стас насмешливо хмыкнул. – Может, и нет. Он просил посмотреть его перчатки в твоих шмотках. Наверное, забыл их у какой-нибудь девицы.
– Какой девицы? – переспросил Влад, засовывая в рот зубную щётку и морщась от внезапной боли в голове.
– Да шут вас знает, – пожал плечами язвительный мальчишка. – Вы вчера каких-то девах подцепили. Полночи где-то провели, а потом перчатки ищете. Спасибо мать не слышала, когда ты пришёл, а то точно бы тебе досталось. А утром ей было жаль устраивать тебе головомойку. Ты спал крепким сном здорового сытого младенца. Вот она и сжалилась над тобой. Хотя, будь на твоём месте я, она бы не постеснялась и, не задумываясь, подняла бы меня с постели, чтобы накормить порцией своих нравоучений. Но ты – это, разумеется, другое дело, тебе простительно, у тебя, в отличие от меня, есть голова на плечах, – не без издёвки заметил Стас, внутренне радуясь каждому непроизвольному стону, вырывающемуся из недр мучимого жестоким похмельем Влада. – А ведь это не я шляюсь по ночам неизвестно где и напиваюсь как свинья. И это не я затянул январскую сессию до середины весны, вскользь заметил Стас и, театрально вздохнув, добавил: – Но ничего не поделаешь. Наша мамочка тебя любит больше. А мне остаётся только смириться и принять удар судьбы на себя.
Он, разумеется, иронизировал и паясничал. Он не ревновал мать к брату, хотя она действительно относилась к Владу с большим трепетом. Несмотря на то что он был старшим сыном, она обращалась с ним, как с ребёнком, потакала всем его капризам и старалась оправдать его далеко не всегда образцовое поведение.
Да, Маргарита Аркадьевна Воинова, мать двух практически взрослых мужчин, безмерно обожала своего первенца, и самое главное никогда этого не скрывала. Но это обстоятельство никоим образом не нарушало семейной гармонии. Младший Воинов умудрялся сохранять любовь к матери и брату, избегая ревности и обид. Он не завидовал Владу и уж тем более не мечтал оказаться на его месте. Это была слишком приторная, навязчивая и оттого тягостная любовь, которую сам Влад не без удовольствия мечтал с себя скинуть, но не смел из-за безграничного уважения к любящей его матери и в целом женщины чудесной и удивительной.