Влад, попустил это замечание мимо ушей и, сцепив свою руку с Дарьиной, победно улыбнулся.
Маленькая коммуна, разбившись по парам, отправилась в путь и вскоре добралась до заветного гаража, где их уже поджидал пропахший табаком и отчего-то взволнованный Стас.
– Знакомься, пацан, – сказал Сашка, бросив подозрительный взгляд на свою «Ямаху», и, убедившись, что всё в порядке, продолжил: – Это Дарья, а это, – Сашка обнял Настёну за шею, – Стаська.
Воинов-младший криво усмехнулся, уловив иронию в голосе Сашка.
– Стас, – представился брат Влада девушкам, слегка прокашлявшись.
– Ну что, мальчики, покажите нам класс, – распорядилась Настя, устраиваясь на деревянном стуле с высокой спинкой.
– Я надеюсь, у вас можно курить? – Даша беглым взглядом обследовала гараж в поисках пепельницы.
Влад царственным жестом протянул ей консервную банку вместо пепельницы, и Дарья немедленно закурила, устроившись на валике доисторического кресла (того самого ядовито-зелёного цвета), сиротливо стоящего в углу.
Сашка встал у синтезатора, Влад и Стас разобрали гитары. Влад перекинул через плечо кожаный ремень, Стас взгромоздился на свою родную табуретку.
– Раз, два… Раз, два, три, четыре, – скомандовал Стас слегка гундосым голосом (почему-то мальчишке казалось, что так он звучит взрослее), и понеслось.
Белые пальцы Сашка погрузились в податливые, словно хлебная мякоть, клавиши синтезатора. Стас усердно пытался изобразить на своей акустической гитаре профессиональный бас, Влад, быстро перебирая юркими пальцами по грифу, выбивал безупречное (хотя руки и подрагивали немного) соло. Настя, жадно лаская похотливыми глазами в такт музыке колеблющееся тело Санечки, пребывала в полнейшем экстазе. Даже наряженная в бронежилет нечеловеческой непроницаемости и доблестного хладнокровия Дашутка на секунду забылась, заслушавшись и заглядевшись на молодых, увлечённых мужчин, и теперь роняла истлевший в томительном ожидании сигаретный пепел.
Больше всех пытался выпендриваться молоденький и пока ещё легкомысленный Стас; больше всех нервничал восприимчивый к критике Влад (почти все песни были написаны им), искренне получал удовольствие от собственного исполнения нескромный Сашок. Они все были порочно влюблены в то, что сейчас делали, а поэтому делали это красиво, азартно, оригинально и слаженно. Дивная, необычайно красочная и, может быть, даже сложная для восприятия мелодия чудесным образом переплеталась с простым, но весьма пикантным текстом. Впечатление после таких музыкальных экзекуций оставалось тоже весьма и весьма своеобразное. Все существо по непонятным причинам начинало вздрагивать, трепетать и ожидать чего-то неизвестного. Как говорится, глаза горят, руки чешутся, суставы сводит от бездействия, но мозг при этом не имеет ни одной достойной мысли: а как, собственно, действовать-то?