Когда оставались одни, мы обычно спрашивали маму: «Почему папа такой сердитый?» Моя мать, Вирджиния, дипломированная медсестра, трудилась в ночную смену – с шести до одиннадцати часов. Она приходила домой, готовила завтрак для всех нас и не успевала выспаться, но всегда находила во всем лишь хорошее. Миниатюрная женщина с каштановыми волосами, у которой один глаз был зеленый, а другой – карий, добрая, теплая, чуткая и любящая. Мама была поистине святой.
«В магазине у папы работает кондиционер, а когда он возвращается домой, здесь нет кондиционера, милые». Вот почему он сердился летом. «Дорогу не почистили, а на ней гололед, дорогие». Вот почему он сердился зимой. Отец был в плохом настроении каждый сезон, почти постоянно.
Мой отец любил встречаться с приятелями. Они с удовольствием играли в карты, стреляли по тарелочкам, ходили в бар и делали спортивные ставки. Его жизнь, вызывавшая в нем радостное возбуждение, протекала за пределами дома. Он был красив, безупречно одет и любим всеми, кто его знал. Общаясь с соседями, клиентами и друзьями, он был совершенно очаровательным, но дома представал совсем другим, и никто не видел этого, кроме нас. Содержание дома обходилось дорого. Приходилось выплачивать ипотеку и покупать одежду для девятерых детей. Он был воспитан протестантом, а женившись на моей матери, принял католичество. Отец следовал этим правилам, тем не менее Ричард Хилфигер, разумеется, не казался довольным жизнью, хотя при таком количестве детей был прилежным кормильцем. Сомневаюсь, что он хотел иметь девятерых детей. Возвращение домой означало для него столкновение с реальностью. Каждый вечер, когда его машина въезжала на подъездную дорожку, мы разбегались и умолкали.
Если я оставлял велосипед на подъездной дорожке, или мои туфли лежали на лестнице, а не в моей комнате, куда их надлежало убрать, или я ударил сестру (это происходило примерно раз в неделю, когда мне было пять лет, и продолжалось до 11-летнего возраста), отец наказывал меня и шлепал, причем сильно. Я ненавидел и боялся отца и всегда стремился избегать его общества. И научился мастерски скрываться от отца, когда он находился дома. Становился фантомом, призраком. Прятался от него, потому что никогда не знал, в какой момент он обнаружит мои оплошности и набросится на меня.