– И комитет по наркоте.
– Еще не поступали.
– За все три еще пятьсот? – спросил Владимир наугад.
Парень кивнул.
«Недорого же стоят наши спецслужбы», – усмехнулся Фризе и протянул продавцу еще пятьсот баксов.
Ему не терпелось посмотреть диск, найти однофамильцев своего клиента. Не терпелось познакомиться с ними поближе, но машины словно приклеились к асфальту.
Фризе проскучал в пробке еще минут тридцать. За это время вполне можно было дойти до дома пешком и вернуться обратно.
Стриженый парень, продавец секретных материалов, не раз еще проходил мимо белой «красотки» Владимира. Как заметил Фризе, торговля шла не очень-то бойко: товар хоть и предлагался суперсерьезный, но и цена кусалась. Да и покупатель на такую продукцию должен был быть специфический.
Сердце Фризе екнуло, когда среди нескольких десятков Седиковых А. Н. он наткнулся на Августина Николаевича, проживающего в Козицком переулке. «Козицкий, Козицкий… – пропел Владимир повеселевшим голосом. – Так похож он на Козловский, но а все же не Козловский!»
В Козловском переулке жил его клиент.
Это совпадение выглядело многообещающим. Чем черт не шутит! А вдруг? Папа с мамой могли наречь своего отпрыска Августином, а повзрослевший отпрыск застыдился непривычного имени с римско-католическим акцентом и переименовал себя в Августа. Чуть попроще. По крайней мере знакомые девушки не пели бы ему шутливую песенку про милого Августина.
Фризе усмехнулся. И откуда бы современные девушки могли узнать про эту песенку? Они и Россини от Россетти не отличат. Стоит только минуты две послушать «интеллектуалов», участвующих в жалких ток-шоу, без которых не обходится почти ни один телеканал. Вот какой-нибудь безголосый обормот, ноющий «шлягер», состоящий всего из одного слова – пожалуйста! Уже «звезда»! И все поклонники ноют вслед за ним это единственное слово, как будто оно и есть то самое, заветное.
Сам Владимир помнил веселую песенку про Августина с детства. Его дед, находясь в хорошем расположении духа, любил напевать ее под сурдинку. И конечно, по-немецки. Предки Фризе по мужской линии были обрусевшими немцами.
Помимо Августина Николаевича Седикова Владимир записал в свой простенький блокнот – бежевая коленкоровая обложка и листочки в лиловую клеточку – однофамильцев Седикова, Авенира и Авеля Николаевичей. «А может быть, они даже братья? – подумал сыщик. – Оба имени какие-то ветхозаветные».