Том зашёл в квартиру и кинул папки с делами на столик, стоявший около двери. Открыв окно, он, не снимая пальто, упал на диван и прижал ладони к лицу.
Пролежав так несколько минут, Том встал, снял пальто и кинул его на вешалку. Он взял папки и, налив себе выпить, сел на диван и стал внимательно вчитываться в отчёты.
Да, здесь действительно было над чем подумать. Недолго думая, можно было догадаться, что эти убийства связаны, но нельзя было выделить какой-то особый стиль убийцы. Он будто хотел попробовать все способы.
Любой человек, взглянув на фотографии с мест преступлений, испытал бы лишь ужас и отвращение, но в глазах Тома не было ни ужаса, ни страха, ни сострадания, лишь интерес. Он любил сложные, запутанные дела. Его привлекала загадка. Ему нравилось решать головоломки. И особенно нравилось выражение в глазах убийцы, когда тот понимал, что его раскрыли. Эти дела предвещали ему интереснейшее расследование.
Том поудобнее устроился со стаканом бурбона и, открыв первое дело, жадно читал.
Дело № 70249513
Отчёт предоставил детектив Алекс Мастерс.
27 сентября на поле около города было найдено тело молодого мужчины. Тело нашёл сын фермера, которому принадлежит поле.
Мужчина опознан не был. Фермер никогда его не видел, и не было заявления о пропаже человека с такими приметами.
Он был одет в костюм пугала и привязан к столбу. Его заметили не сразу, лишь тогда, когда вонь от разлагающегося трупа стала невыносимой.
Когда неизвестного сняли со столба, обнаружили, что все его тело покрыто какими-то символами. Символы были вырезаны чем-то очень острым. Патологоанатом заключил, что все символы вырезались, пока мужчина ещё был жив. Он умер от болевого шока и потери крови. Убийца обездвижил жертву с помощью забойного штыря, применяемого на скотобойнях. Подобный штырь вставляется в основание черепа так, что жертва не может ни двигаться, ни кричать.
На теле не найдено никаких улик, ни волокон, ни отпечатков пальцев. На поле никто замечен не был. Продолжается поиск виновника и тех, кто мог знать жертву.
Дело закрыто. Повторному рассмотрению не подлежит.
Том долго задумчиво смотрел на крупную надпись в конце отчёта, он буквально обрывался на середине.