Сара тут же с новой силой залилась слезами.
– Ну, ну, мисс Бейнбридж, – сказал Джолион. – Вы можете… вы будете… словом, прислушайтесь к совету мистера Андервуда. Не лучше ли вам остаться в коляске? – он беспомощно оглянулся на Элси в поисках поддержки. Она с трудом удержалась от улыбки. Ведь только вчера, кажется, упрекал сестру в недостатке чувствительности, а что же теперь?
Мистер Андервуд подошел ближе.
– Дражайшая мисс Бейнбридж, ободритесь. Обопритесь на мою руку.
Он оттеснил Сару от Джолиона с такой деликатностью, что Элси лишний раз убедилась: перед ней действительно джентльмен. Медленно он повлек Сару куда-то в сторону.
– Вы можете посидеть в доме викария, пока не соберетесь с силами. Моя служанка приготовит для вас чай. Соли? У вас есть при себе нюхательные соли?
Сара что-то, задыхаясь, ответила, но Элси не разобрала слов.
– Очень хорошо. Сюда, пожалуйста, – его домом оказалась одна из непривлекательных лачуг, жавшихся к краю кладбища. Едва ли такое жилище приличествовало священнику. Элси почти забеспокоилась о том, выдержит ли Сара в такой убогой обстановке до конца службы – казалось, в таком месте ничего не стоит подцепить какую-то заразу. – Этель, сходи за стулом. Будь добра, позаботься об этой леди. Приготовь ей сладкий чай.
В дверном проеме появилась костлявая карга с беззубым ртом.
– Но это же последний…
– Я все знаю, Этель, – резко оборвал викарий. – Делай, как я сказал.
Ворча, старуха пропустила Сару в дом и закрыла дверь.
Мистер Андервуд с невозмутимым видом вернулся к ним.
– Вы очень добры, сэр. Благодарю, – сказал Джолион.
– Не стоит благодарности. Миссис Бейнбридж, а вы в себе уверены?
– За ее нервы я готов ручаться собственной жизнью, – ответил за нее Джолион.
Андервуд взглянул на нее с интересом. Глаза у него были большие и широко раскрытые, но со странно нависшими веками: казалось, викарий не смотрел, а пронзительно вглядывался.
– Отлично. Тогда, миссис Бейнбридж, я попросил бы вас пройти к входу в церковь и встретить гроб. Его внесут первым, следом войдут скорбящие.
Элси кивнула. Это было единственное, на что она сейчас была способна.
Носильщики подняли гроб на плечи и двинулись вперед. Под черный бархатный покров пробрался ветер, и материя хлопала в такт шагам. Герб Бейнбриджей появлялся урывками: вспышки голубого, золота, опять голубое, золото, потом секира.