Генерал Солей, отрешившись от реальности, не дрогнув, раз за разом выпускала заряды из бластера, оставляя после себя горы трупов, стараясь думать только о том, что это все на благо человечества и эти жертвы вынуждены. Но, как она себя ни уговаривала, пронзительный плач грудного младенца, что держала на руках загнанная в угол и дрожащая от страха изможденная женщина, пробил сердце невыносимой болью, заставив в ужасе оглядеться по сторонам. Руки, ее руки были в крови по самый локоть. Казалось, эта самая кровь стекала по волосам и щекам, забираясь под комбинезон, и омывала все тело. Желудок скрутил острый спазм и Солей, пытаясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха, согнулась пополам, опустив оружие.
– П-п-пощадите! – Зарыдала женщина, протягивая в ее сторону руку. – Не меня, хотя бы мою малышку! Она ни в чем не виновата! Да она даже ничего не вспомнит! Умоляю! Пощадите!
Солей, с трудом совладав с приступом паники, выпрямилась, только сейчас осознав, что женщина с ребенком – жена Остожского.
Генерал старалась глубоко дышать, чтобы вновь не поддаться приступу, все чаще накрывающему ее в самый неподходящий момент. Ничего, так надо, так правильно… Она справится, всегда справлялась, только вот по ночам спать без телонола уже и не получалось – кошмары изматывали так, что утром встать с кровати было невозможно. И эта женщина… Судьба у нее такая, не завидная. Хотя лучше, наверное, так, но с чистой душой к создателю, в то время, как ее уже давно почернела… Да и вообще, нет у нее больше, души этой. Погибла после первого же убийства…
– Жена с ребенком у меня. – Соединилась она с Воксом, сглотнув ком в горле и стараясь не обращать внимания на копошащегося в грязных пеленках младенца. Вот его жалко… Как бы она себя ни уговаривала…
– Остожского взяли! – Послышался ответ командора. – Чуть не застрелился, сволочь.
Женщина, услышав подобное, взвыла еще громче.
– Встречаемся в главной лаборатории. – Отдала приказ генерал и обратила острый взгляд на безутешную женщину, ежесекундно оглаживающую личико ребенка ладонью и осыпая его быстрыми, нервными поцелуями. «Прощается» – мелькнуло в голове, и Солей тут же поморщилась от вновь охватившей ее жалости.
– Давай. Ты слышала куда идти! – Приказала она, указывая на выход.
– П-пожалуйста, помогите ей! – Попыталась еще раз спасти дочь Остожская.