Из комнаты донесся громкий голос:
– Мэлин, кого там черти принесли? Долго мне ждать воду?
Мэл с силой отдернула руку и, глядя Гибби в глаза, сказала:
– Прости, ничего не выйдет, мне пора.
Вмиг дверь отворилась – и на пороге показался пожилой гном с деревянным протезом вместо ноги.
– Что же ты держишь гостя на пороге? Проходите в дом, юноша, – пятясь назад, освобождая узкий коридор, произнес пожилой гном.
Мэл подтолкнула вперед замешкавшегося Гибби.
– Вы уж извините, живем мы небогато, не побрезгуйте отобедать, у нас редко бывают гости, – произнес старик бодрым голосом.
Гибби прошел в комнату вслед за хозяином и присел на стул.
– Мэл, накрой на стол, – молвил старик.
– Да, папа, – безоговорочно кивнула девушка.
В центре небольшой комнатушки, которую занимали две кровати по бокам, небольшой шкафчик да обеденный стол посредине, Гибби увидел у стены позолоченные доспехи с огромным количеством медалей и орденов, с отличительными знаками королевской гвардии. Висели они на полуразвалившейся от древности оружейной стойке. Рядом с внушительным мечом с золотой рукоятью.
– Простите, тан, вы военный? – нарушил тишину Гибби.
– Сынок, это долгая история, – проговорил старик, – под нее можно немного выпить.
Гном потянулся к небольшому шкафчику, достал наполовину пустую бутыль сомнительной мутной жидкости. После оттуда же гном извлек два стакана, поочередно обтер их о подол рубахи и, наполнив, протянул один Гибби.
Приняв стакан, Гибби выпил и сразу почувствовал, как в голове начало мутнеть.
– Ну как тебе, сынок? Это моя лучшая настойка из грибов, что приносит Мэл. Гоню ее на заднем дворе, а что же еще делать инвалиду на пенсии? – улыбнулся гном.
Гибби чувствовал необычайную энергию, исходящую от старика. Казалось, она передается на расстоянии всем присутствующим, заполняя дом, располагая к хозяину.
– Эту историю я рассказываю не всем, да я и мало с кем общаюсь в последнее время. В лучшие годы пришлось мне поучаствовать во многих битвах.
Казалось, хозяин дома вырос в плечах и помолодел, увлекшись рассказом.
– Правда, вот ноги лишился – и про карьеру военного пришлось забыть. Но это было так давно, что стало казаться мне дурным сном. Да уж, пришлось мне тогда поползать.
Гном похлопал себя по деревянной ноге. И молча выпил. Казалось, он хотел продолжить рассказ, но вдруг смолк, погрустнел в лице, а на глаза навернулись слезы.