Шум где-то за дверью заставил вздрогнуть всем телом: меня и так колотило, а сейчас вообще скрутило, как в лихорадке. Он здесь?
Я встала, кутаясь в одеяло, бросила взгляд на смятую постель: пара капель крови украшали белоснежные простыни — свидетельство моей чистоты и моего падения одновременно.
Открыла дверь и вышла в небольшую гостиную. На столе стоял поднос с завтраком и дымился кофе. Мужчины не было, вроде бы…
— Проснулась, солнце, — я вздрогнула и повернулась на голос. Он сидел на кресле и пил кофе. Одетый, деловой, бесстрастный. — Как хоть тебя зовут?
— Майя… — проблеяла чисто овцой. Именно так я себя чувствовала.
— Адель… — сухо представился.
— Адель, — тихо повторила.
— Каримович, — добавил для ясности.
— Каримович, — кивнула я. Да, мы точно из разных возрастных групп: мне двадцать; ему явно за тридцать.
— Майя, — поднялся и пошел на меня, — в свете некоторых открытий, — видимо, намекал на мою девственность. — В качестве компенсации, — достал из кармана пиджака несколько пятитысячных купюр и положил на стол.
Я бросила взгляд на деньги, затем на Аделя Каримовича. Имя необычное, кстати, наше, татарское.
— Извините, — прошмыгнула мимо, в ванную. Закрылась, дважды проверила дверь, прежде чем скинуть одеяло на пол. В зеркале отражалась всклокоченная девушка с незнакомым испуганным взглядом. Я считала себя красивой, но вряд ли могла удивить внешностью такого, как Адель. Да и не планировала, если честно. Я всего этого не планировала.
Наскоро умылась, снова замоталась в одеяло и, нервно кусая губы, открыла дверь.
— Извините, — снова прошла мимо, не глядя на мужчину. Он абсолютно спокойно уплетал завтрак, сервированный на двоих. Моя порция осталась нетронутой, как и деньги.
Я нашла свою одежду, быстро оделась, собираясь сбежать от своего неожиданного любовника. Или партнера? Как это вообще называется?
Хотелось домой и забыть эту ночь. Даже с учетом провалов в памяти слишком стыдно. Еще и дома устроят головомойку: меня не караулили, как племенную татарскую кобылку, но дедушка очень строг в этом плане. У него все исключительно после замужества, ну или пока не съеду из его дома. Первое не нужно мне, второе пока невозможно: сначала выучиться, потом карьера, отдельное жилье, а брак… Когда-нибудь.
— Извините, — в третий раз произнесла и, не оглядываясь, спешно направилась к двери. Меня не останавливали и не удерживали, больше ничего не предлагали и ни о чем не просили. Меня это устраивало. Аделя Каримовича вроде бы тоже.