Дом ютился вдали от магазинов и ресторанов, ближе к озеру, в лесу к юго-западу от воды – на древней земле, где на уличных вывесках красовались фамилии моих учеников. Крошечный песчаный пляж у озера облюбовали гуси, летом им составлял компанию спасатель.
Озеро окружали сплошные заросли, бревна да камни. Лишь в двух-трех кварталах к югу и востоку начинались автозаправки, приличные дороги с кафе и магазинами, пустыри со стройками. Деловой район и школа отстояли и того дальше, еще в нескольких милях к востоку.
– Главное, дом уже с мебелью, – восхищалась Эмми.
Это пленяло. Не то что квартира в Бостоне, где следы предыдущих обитателей стирались начисто. Здесь все дышало историей, а мы были ее частью.
Иногда, если Эмми не зажигала свечу или не оставляла крем открытым, на меня веяло прошлым домика. Нафталин и стеганые одеяла на чердаке, лимонный запах моющего средства в день нашего новоселья. Хлорка в углах ванной – от плесени…
Раздвижные двери были заперты. Я сама закрыла их утром. Эмми, наверное, забежала ненадолго и вновь заперла двери перед уходом. Две ночи назад я на мгновение проснулась от света в гостиной, подумала: «Эмми» – и вновь провалилась в сон.
Войдя, я первым делом ощутила тишину. Потом запах – точнее, отсутствие оного. Ни свечей, ни благовоний, ни ванильно-медового крема. Пока я отсутствовала, Эмми не жарила бекон, не открывала окна. Внутри стоял лишь спертый дух самого дома.
Сколько нужно не видеть человека, чтобы этот срок считался долгим? Человека, с которым живешь под одной крышей, но взрослого и независимого? И довольно непредсказуемого к тому же.
Я не могла определиться. Три дня. Нет, четыре. Три, если пора вносить арендную плату. А уже пора.
С работой Эмми не повезло: здесь не нашлось места в общественной организации, как это было в Вашингтоне, а сидеть целый день в крохотном кабинетике Эмми не хотела – она, мол, не мышь в колесе. Поэтому временно работала кем придется и искала место по душе.
Из-за несовпадения графиков мы виделись лишь по утрам или вечерам, если я рано возвращалась. У Эмми был старый коричневый универсал, который она, по ее словам, позаимствовала. «Арендовала?» – уточнила я. «Позаимствовала», – повторила Эмми. Правда, ездила она на нем не всегда. Иногда машина стояла за углом дома, а Эмми отсутствовала. Иногда ее подвозил Джим.