В этот момент, Черныш проводит стремительную атаку. Пес, с лаем, делает огромный прыжок в сторону женщины с дракончиком и посылает воздушный удар. Как ни странно, но дракончик не сумел парировать его выпад и они падают. Филя выпускает магическую сеть, которая трещит и рвется от ударов дракончика, змейка молнией слетает с руки и устремляется к беснующемуся артефакту, который направо и налево пуляет магией и уже почти вырвался. Дракончику хватило легкого Шипкиного укуса, чтобы замереть.
– Черт! – поднимаясь на ноги, сказал я и сплюнул кровь. – И надо было пробуждать этого зверя от спячки.
– Не говори так! Он красивый и совсем маленький! Вы его напугали до смерти! – парирует Селатия, которая гладит замершего дракошу по голове.
Ну, зверь и впрямь красив, спорить, смысла нет. Чешуйки темно-коричневого цвета блестят, хвостик с красными окантовками, а глаза синие-синие, как и у его хозяйки.
– Напугаешь такого, – покачал я головой.
– Его разум спал и, скорее всего, это первый раз он глаза открыл, – сказал Черныш, а потом пояснил: – Так же себя вел – помню.
Филя с Шипкой сильно удивились, ибо они при своем появлении знали уже многое и не думали пугаться и проявлять агрессию. Сошлись на том, что подход у мастеров к созданию разумных артефактов в те времена разнился. Но меня заинтересовал немного другой аспект.
– Черныш, а когда ты первый раз глаза открыл, то какого размера был? – поинтересовался у своего песика.
– Раз в десять меньше, но рос быстро, за пару месяцев превратился в того, который сейчас перед твоими глазами, – ответил тот.
– Это, если дракоша сейчас весит килограмм десять, то… – удивленно протянул я и потер шрамик.
– А сколько ему еще расти неизвестно и думаю полугодом тут не обойтись, – поняла меня Шипка.
– Потом все обдумаете! – ухнул Филя. – Он же в любой момент может сбросить с себя паралич и тогда опять устроит веселье. Нужно его привязывать к Селатии!
– Умнее не по дням, а часам. Моя школа! – согласилась с филином змейка.
А вот активация не проходит, ничего не чувствует Селатия, да и дракон не изменяется. После пары порезов рук и обмазывания кровью пасти, головы и даже хвоста, женщина опустила руки и сказала:
– Не выходит, наверняка пра-прабабка что-то знала, поэтому и запрятала составные части артефакта. Жаль, что инструкции не сохранились, хотя наверняка она их оставляла.