— Да я уже не знаю, что есть. Даяна на все сыпет, и эти колики… У меня в рационе пустая гречка и вареная грудка.
— Ну ты себя так не загоняй. Молоко уйдет.
Да, мне говорила подруга. Ее сыну четыре, и он не просто мальчик, он — Черкесов! Майя замужем за братом моего мужа. Она много помогала советами и на практике учила, как с детьми обращаться. Но…
— Кать, я думала, может, на смесь перейти? Может, Даяну легче будет?
После одного единственного раза две недели назад близости между мной и мужем больше не было. Я извинялась, что меня стошнило, но это был рефлекс — я нервничала и не успела подготовиться: сын так кричал, а Мир буквально имел меня в рот. Я пыталась исправить оплошность, но он больше не хотел. Меня не хотел. Особенно его бесила моя грудь: слишком большая, вены проступили некрасивой синевой, соски вытянулись и в трещинках, цвет больше не нежно-розовый, а темно-коричневый. Было обидно. Я понимала, что это все временно, что приду в форму, что мы организуем нашу жизнь, но я боялась, что муж окончательно отдалится от нас с сыном. Каждый день все дальше.
— Ты что?! Это же его иммунитет! Да и смесь не панацея. Пока подберешь подходящую, там и прикорм пойдет.
— Да это я так, в порядке бреда, — махнула рукой.
— Это все, что тебя беспокоит? — посмотрела остро и с пониманием.
— Да с мужем тоже сложно. Он пока… — я не знала, как правильно сформулировать. — Амир пока не ощущает себя отцом.
Он даже не подходил к нему, не брал на руки, не качал, не проявлял интереса, только орал на любой писк Даяна. У меня было ощущение, что сын ему мешал.
— Мужчины не сразу чувствуют связь с детьми. У них это приходит позже. Но важно интегрировать отца в процесс с самого рождения, иначе потом будет сложно.
— Спасибо, Кать, — а про себя «мне уже сложно».
Домой буквально летела: мама написала, что Даян отказался от бутылочки со сцеженным молоком и кричал благим и богатырским.
— Ну и легкие у нашего парня! — улыбалась она, хотя внук у нее на руках плакал и выкручивался. Я опрометью бросилась в гостевой туалет, вымыла руки и расстегнула блузку, давая ему грудь. За этот месяц у меня выработался рефлекс: ребенок — моя забота. Я должна его успокоить, покормить, искупать, уложить. Никто не обязан помогать мне. Я мать. Когда отказалась от няни, Амир все чаще повторял мне эти слова. Его бесила моя неуступчивость. Но как можно новорожденного, который висел на груди, отдать чужому человеку?! Что же мы за родители такие?!