Глубоко затянувшись, заметил за высоким ажурным забором странное мельтешение. Неспешно подошел ближе и безошибочно узнал стройную фигуру. Ах, мамаша, значит, не одна явилась! Расчетливая шлюшка тоже здесь!
— Дэн! — заметив, бросилась ко мне Ева. Впечаталась в темные прутья, глаза бегали, губы искусаны. — Что происходит?
— А чего ты здесь? — презрительно осмотрел ее. — Твоя поддержка матери нужна: пустить слезу, всхлипывать и надрывно рассказывать, как я тебя насиловал. Тогда больше выручить удалось бы.
— Что? — Ева растерянно округлила глаза, и такой честной, испуганной, совсем юной девочкой казалась. Бесит. Актриса погорелого театра!
— Ты свою девственность для меня берегла? — не выдержал и схватил ее за руку, притянул к себе, рыча в бледное лицо. — Или для любого, кто готов за нее заплатить? Так аукцион бы устроила. Хотя… Ты не стоишь двухсот тысяч. Дырка и дырка.
— О чем ты? — Ева попыталась выдернуть руку. — За что?
Я коротко и зло рассмеялся. Ну прямо святая простота! Невинная овечка! Один ее вид чего стоил! Без косметики, в простой майке и джинсах — она действительно выглядела, как школьница. Пухлые губы влажные, в покрасневших глазах страх и слезы, руки дрожат и такое искреннее возмущение в голосе — оскар за лучшую женскую роль определенно заслужила Ева Дубравина!
— Ты — дешевка. — Я оттолкнул ее от себя. — Пошла отсюда.
Ева ошарашенно хлопала глазами, только рот беззвучно открывала и закрывала.
— Ева! — мамаша вышла, бросила на меня полный презрения взгляд, схватила дочь за руку и утащила в машину.
— Что ты здесь делаешь? — услышал, как строго спросила, затем дверь салона захлопнулась, и они уехали.
Я достал еще одну сигарету. Прикурил. От злости разрывало. Чтобы эта семейка провалилась!
— Здорова! — рядом остановилась машина. — Паша Савельев приехал. Мы собирались рвануть на озеро, на катере покататься. — Едем?
— Да хуй там! — бросил в сердцах. — Я в Москву возвращаюсь.
— А что так? — удивился Пашка. Я трепаться о своих победах ниже пояса не любил, но на эмоциях выложил все. Как трахнул Еву и чем это для меня кончилось.
— Вот шкура! — покачал головой Савельев. — Ничего, дружище, она свое получит. Нормально в нашем городе ей больше не будет.
Мне было плевать на Еву. Я уехал в Москву и забыл о ней. На долгие годы забыл…