В длинной речи Жанна выделяет главное:
— Вы получаете удовольствие на стороне, и оба знаете об
этом?!
— И продолжаем любить друг друга.
Жанна категорически не понимает.
— Но Лига… Там только мужененавистницы! Подставы и игры на
краю!
Губ матери касается грустная улыбка:
— Представляешь, как это нравится папе?
— Он… знает?
— Через Лигу я подыскиваю интересных новых «мстительниц» и делаю
ему невообразимые подарки. Кстати, я тоже неплохо провожу время,
когда участвую в акциях и «мщу» сама. Не будь этой отдушины, мы,
возможно, давно разбежались бы. Получается, Лига выгодна обоим, она
спасает нашу семью.
— Пипец… — единственное, что приходит на язык Жанне.
Она почти в шоке. Услышанное не укладывается в голове.
Мама сказала: любовь. Нет, не любовь. А что? Неизвестно. Но
что-то другое.
— Ладно. — Жанна пытается справиться с мыслями. — С отцом
разобрались. Но в списке «жертв» еще мой коллега. В «особом»
списке.
— Плохо. Это значит, что он где-то перешел Лиге дорогу.
— Лиге как движению?
Маме вопрос понятен:
— Или встал на пути кого-то из основателей. Завтра попытаюсь
выяснить.
Завтра может быть поздно. Но уже ночь, ничего сделать нельзя.
Зато можно еще спросить.
— Что можешь рассказать про бал?
84
Дался ей этот бал. Снежана отмахивается:
— Не бери в голову. Бабское собрание и годовой отчет под соусом
сплачивающего маскарада. Игры глав Лиги в «укрепление командного
духа», сейчас это довольно модно. На это ухается куча средств,
часть из них кто-то кладет в карман.
Ее мозги сосредоточенно скрежещут: в последние дни «особые»
акции участились. Задания достались чуть ли не каждой. Если
Комиссия затеяла с кем-то войну, это аукнется всем. Нужно
поинтересоваться, а то и принять меры.
Дочка сидит рядом как статуя и глядит вперед. Там сверкает снег.
Все белое.
А под белым — разное. В том числе черное. Как в жизни. Снежана
достаточно узнала жизнь. На самом деле не существует ни черного, ни
белого, все на свете — обман и видимость. В реальности мир серый. И
жизнь серая. Никакие деньги не раскрасят его по-настоящему. Они
усиливают контраст и позволяют лучше разбираться в оттенках. Но
серое, если внимательно присмотреться и вдуматься, оказывается
коричневым. Стать знатоком видов и вкусов дерьма — не лучший итог
жизни. И ничего не поделать — молодость позади, время растрачено на
ерунду. Да, все казавшееся важным — полная ерунда, и неожиданно
выясняется, что единственная настоящая ценность — дети. У Снежаны и
Альфреда это дочка, больше детей Бог не дал. Сначала сами не
хотели, затем не получилось. Теперь вся жизнь (точнее, ее остаток)
— ради дочки. И будущих внуков. «Дети — цветы жизни» оказалось не
просто словами, на деле только дети расцвечивают этот мир, только
они по-настоящему (жаль, что недолго) цветные на холсте серого,
которым маскируется коричневое.