Участницы бала по одной выходят на сцену, берут хлыст и по
нескольку раз прикладываются по вздергивающейся спине и
разнесенному вдрызг мягкому месту разлучницы. Те, кто ищут
приключений на свою неуемную середину, должны видеть, что
приключения найдут их взаимно.
Комиссия следит, чтобы отметились все.
— Элизабет! Твоя очередь.
Она не хочет. Рисковой в других случаях, сейчас ей хочется
утешать и исцелять. Она же — женщина. Хоть и с придурью. А кто не с
придурью?
Идет. Надо.
Она заставляет себя взглянуть на жертву. Ладонь принимает
рукоять предложенного хлыста. Страшный инструмент неожиданно удобно
ложится в руку. Он похож на змею. Такой же черный, длинный и
опасный. Не наступай на змею, и она не тронет. То же самое с
хлыстом. Кусает только виновных.
Нерешительно подняв, Элизабет тихонько опускает инструмент
возмездия на чужую кровоточащую кожу.
Белые маски выказывают неодобрение. От члена Лиги ждут большего.
То, что происходит — не машинальное церемониальное соучастие, а
эмоциональный акт, выражение солидарности со всеми обманутыми и
брошенными.
Она бьет еще раз. Намеренно вытягивает вдоль нежного бока, где
не успели отметиться остальные. Рука пугливо отдергивается…
…А глаза и уши с необъяснимым удовольствием видят и слышат
результат. Жертва корчится. Стонет. Ее жертва. Уже не женщина, даже
не человек, а боевой трофей. Пленница. Рабыня. Добыча.
Враг.
Элизабет вновь взмахивает вверенным орудием власти. В междуножьи
возникает сладкий вяжущий зуд. Волны дрожи проходят мощным отливом
по внутренней стороне бедер. «Что ты делаешь?!» — кричит одна часть
сознания, непонимающая, дрожащая и сомневающаяся. «О-о, что ты
делаешь!!!» — восклицает другая. Неизвестная. Властная. Только что
родившаяся. Черт возьми, это какое-то наваждение. Сумасшествие,
апофеоз победы демократии в казавшемся цельным разуме, полный
плюрализм мнений раздираемого на фракции организма, который
возжаждал всего и сразу: покоя и неистовства, боли и наслаждения,
неподсудной власти и безответственного слепого подчинения…
Вот, оказывается, как это бывает.
Тело жертвы горит параллельными и поперечными ранами, голова
заваливается набок.
— Стоп. — Спасительный обморок принимает в объятия истерзанную
страдалицу, ведущая отбирает хлыст. — Наказание считаем
состоявшимся. Можно быть уверенными, эта девушка никогда не
повторит своей ошибки.