Отчим сидел от меня по диагонали, но не сводил своих серых глаз с моей персоны. Серьезный, хмурый, неприятный тип. В нашем мелком городке его уважают, знают. Он владелец частной клиники и занят политикой. Можно себе только представить, каким ударом ниже пояса было дело против Марса. Его единственного и любимого сына, наследника отцовской компании.
Я обвинила его в преступлении.
Мне было восемнадцать, было страшно. А он так сильно мечтал мне засадить, что... я сама это сделала с ним. Засадила его за решетку. Обвинила в том, чего на самом деле не было.
Наяву.
Но если я вижу это во сне, то это обязательно случается.
Всегда. Без исключений.
— Как твои дела, Камилла? — спросил Дмитрий, глядя уже в тарелку. Не на меня. Видимо, чтобы поменьше злиться на падчерицу в этот светлый и семейный праздник. — Все хорошо?
— Все хорошо. Спасибо за вопрос.
— Это радует, — отрезал он кусочек мяса и отправил его в рот. Стал тщательно жевать и смотреть мне в глаза. Выдерживать паузу перед важной новостью. И когда салфетка промокнула губы, я услышала: — Ты помнишь Марселя? Моего сына...
Это стало триггером.
Я нервно усмехнулась, издала смешок. Но он граничил с истерикой.
— Помню ли я Марселя? П... помню ли я вашего сына? Помню ли я эту тварь, которой место на зоне?
Мать сидела и молчала. Понимала, как мне трудно жить с такой тяжестью на сердце. Ведь я соврала, чтобы защитить себя. Иначе бы он это сделал.
Мой брат бы это сделал — сто процентов.
Марс бы сделал со мной ЭТО.
Но она никак не реагировала. Между тем я не сдержалась — проронила пару слез, потом их вытерла рукой. И немного успокоилась.
— Припоминаешь, да? — все так же хмурился отчим.
Для него моих страданий нет. Он их не видит, не чувствует. Не верит им. На самом деле мне никто не верит. Все уверены, что я угробила жизнь парню, не обидевшего мухи.
С мухами так не поступают, как делал он со мной. В том видении. Я помню его красочно, в мелких деталях. Могу даже рассказать.
— Да, припоминаю. Такого не забыть.
— Ну вот и славненько, — кивал отец чудовища. — Потому что он заглянет к нам на огонек. Я пригласил его на ужин. Ведь... он мой сын. Марсель должен скоро явиться. Вот его место. Рядом с тобой.
Руки стали трястись еще больше.
— Что? Ка... как? Он ведь... Это правда? — смотрела я на маму. — Этого не может быть. Он должен был сидеть еще полгода.