вспыхнули алым,
казалось, что летит огонёк. Красиво. Приземлившись зверёк, не
обращая на нас внимания, зарылся носом в высохшую траву.
— Вот, видишь, она нас не боится. Но...
— Да понял я уже, — перебил меня Арэн. — Понял. — Он поднял
рюкзак, взял меня за руку. — Пойдём, не будем мешать.
Прежде на вершине холма была только сторожевая башня и несколько
хозяйственных строений, окружённых двумя рядами стен. После
заключения мира с соседским княжеством, королевству отошёл
приличный кусок приграничных территорий. О башне забыли до той
поры, пока кому-то не пришла в голову умная мысль использовать её
для школы магов. Постепенно, год за годом, количество учеников
увеличивалось. Школа превратилась в университет. На холме появились
террасы с новыми постройками. По сути, город. Бедные студенты и
обслуга! Передвижение порталами разрешено лишь преподавателям,
остальные мечутся вверх-вниз по лестницам, связывающим
террасы.
К центральным воротам, срыв часть холма и укрепив откосы, проложили
широкую дорогу. А в стене есть потайная дверца, к которой мы сейчас
и добрались.
Прикрыв ладонями уши сына я тихо произнесла:
— Чеширский кот.
Замок щёлкнул, проскрипел засов, и калитка слегка
приоткрылась.
Арэн дёрнул головой, освобождаясь от моих рук, и обиженный рванул
вперёд, ужиком проскользнув в проход. В отличие от «аборигенов»,
мой ребёнок прекрасно произносит букву «ч», отсутствующую в местном
алфавите, а знать пароль ему ещё рано, вот, я осторожничаю, сын
злится: ему очень хочется прикоснуться к тайне.
Я толкнула дверцу, но больше она открываться не пожелала, пришлось
склоняться и протискиваться в образовавшуюся щель. Выпрямившись
посмотрела — чего там за проблема опять? После зимы из земли чуть
выступил камень, не забыть бы поправить, потом. Закрыв калитку я
пожелала ей:
— Чёрной ночи! — Дождавшись щелчка замка, окликнула сына, который
стоял уже у металлической двери: — Арэн! — Сын притормозил, но не
оглянулся. — Меня подожди!
Ждать рассерженный ребёнок не стал, буркнул:
— Чёрной ночи! — И исчез за створкой.
Проход между внешней и внутренней стенами довольно широкий, а
подняв голову высоко вверху можно увидеть остатки деревянных
трапов, по которым воины перебирались с одной стены на другую.
Солнечный свет сюда почти не попадает, вечная тень, вечная сырость.
От серых, грубо обтёсанных, заросших мхом и лишайником камней веет
холодом. Арэну нравится ходить здесь, а на меня, как обычно,
накатило ощущение угрозы. Не люблю я это место, и оно не любит
меня.