– Доверься мне, – продолжает Лира. – Расскажи.
– Всё в порядке, честно.
– Я же вижу, что ты меня обманываешь. На тебя посмотришь – аж в
горле першить начинает.
– С каких это пор ты заделалась мозгоправом? – спрашиваю. –
Разве больные не дожидаются тебя дома?
– Они ждут, пока Арназ с ребятами насобирают достаточно травы и
ягод для настоек. И чтобы ты знал, одна из них лечит от разбитого
сердца. Могу сделать, если хочешь.
– Ни у кого сердце не разбито!
С последними словами поднимаюсь и ухожу прочь. У некоторых людей
совсем нет личных границ. Иногда человеку просто нужно побыть
одному и это не значит, что ему плохо и его надо утешать всей
толпой. Всего лишь временная хандра, пройдёт.
Ни у кого здесь сердце не разбито.
Придумала!
Разве можно грустить по кому-то, кого ты видел всего пару
раз?
Ухожу прочь. Туда, где никто не будет ко мне приставать с
дурацкими вопросами. Где я смогу пинать камни и ни о чём не
думать.
Еду на телеге по дороге через хребет.
Подгоняю Марли, чтобы успеть пересечь горы до полуденного зноя.
Нужно попасть в Фаргар, не делая привал, иначе придётся несколько
часов провести в укрытии, чтобы животное не испеклось на
солнце.
Слева горы, справа горы. Тишина, спокойствие.
Я решил отправиться к Дверону и собрать сотню воинов, чтобы с их
помощью подчинить Карут: нужно доделать работу, которую мы так и не
доделали. Для этого не нужны все шестьсот боеспособных человек,
поскольку Карут сейчас в очень плачевном состоянии. Придём, объявим
деревню нашими рабами. Делов на пятнадцать минут. Выберем ребят
покрепче и повнушительнее.
План простой и идеальный.
Таким образом в нашем союзе станет целых пять деревень: Дарграг,
Дигор, Фаргар и Орнас с Карутом. Пять – это уже много. Пять – это
на один больше, чем четыре. Столько же, сколько пальцев на одной
руке. При условии, что на ней все пальцы.
Однако трещина в нём появилась, не успел я приблизиться к
Фаргару.
Выезжаю из-за очередного поворота, огибающего небольшой холм,
как вдали показывается знакомая деревня, но в ней творится что-то
странное: люди бегают между домами, какая-то суматоха. Кое-где
виднеется дым.
“Пожар?” – мелькает мысль.
Чем ближе я подъезжаю, тем страннее становится происходящее.
Теперь я отчётливо могу разобрать, как люди ломают заборы между
домами, влазят на крыши, отрывают доски от сараев, сносят зачем-то
туалеты. Какая-то массовая истерия, помешательство неизвестного
происхождения.