– Полторы. Этого мало.
– Хватит. Надо торопиться.
Иван оказался рядом. Ему хотелось
напоследок посмотреть в лицо своего геройского предка, но тот это
расценил по-своему.
– Спасибо, тёзка! Я так и думал, что
пару составишь.
– Так…я… – опешил от неожиданности
Иван.
Веберг с чувством сжал плечо.
– Надеюсь, ещё встретимся. Удачи.
Бойцы один за другим проходили мимо,
что-то говорили. Иван, словно замороженный, смотрел, как они
оттолкнули лодку, вошли в воду и, облепив речное судёнышко вокруг,
стали удаляться.
– Двум смертям не бывать, тёзка. А
умереть красиво за Родину не каждый может. А нам такой случай
подвернулся. Помоги мне выбраться наверх. Заляжем в немецком
секрете. Там обзор хороший. Продержимся, сколько сможем.
Ступор Ивана прошёл, но желания
погибать у него так и не появилось. Наоборот, ему стало неимоверно
страшно от близкого ощущения смерти. Смерти не в своём времени, а в
прошлом. Никто, никогда и нигде не вспомнит его имени, не принесёт
на могилку цветы, да и самой могилки не будет. Холодный пот
струйками побежал между лопаток.
– С пулемёта стрелял?
Иван не ответил, лишь покрутил
головой.
– Что ты такой бледный? Боишься
умереть? Не боись. Смерть за Родину испокон веков священна. Если
есть жизнь после смерти, то это твой шанс получить её.
Странные слова услышал Иван из уст
красного командира, атеиста, коммуниста и прадеда. Возможно, что
именно они и привели его в чувство. Он деловито проверил винтовку и
осмотрел пулемёт.
– Смотри, как заряжается. Может
пригодиться.
Капитан показал и рассказал о
перезарядке ленты и об особенностях стрельбы. Иван немного
поупражнялся.
Немцы не торопились и появились с
первыми лучами солнца.
– Наших не видно?
– Не вижу. Должны были уже
переправиться, – с надеждой ответил Иван. – У того берега темно, не
видно ни черта.
– И отнесло их по течению далековато.
Ну, что тёзка, пошумим напоследок?
– Может, и мы того…
– Нельзя. Надо на себя немцев
отвлечь, чтобы ребята могли нормально уйти. Наверно, зря я тебя
оставил. Жить бы тебе ещё и жить. Только надёжным ты мне показался,
настоящим, советским, и ещё каким-то родным, что ли. Я понимаю,
боишься, пацан, ещё. Шумнём, а там пробуй уйти. Мне-то путь
заказан. И в плен сдаваться не собираюсь. Смотри, развернулись в
цепь. Готовься, тёзка. Сейчас мы им дадим жару. Возьми письмо
родным, авось доставишь по назначению.