Конечно, наши Органы и тут придумали мне работу. Я тренер в элитном мужском клубе, преподаю единоборства. «Русские кулаки» тут всегда ценились. А я только и умею, что ими махать. Больше жизнь ни чему не научила.
Пришлось учить терминологию, но я быстро разобрался, что к чему. Платят хорошо, но деньги мне девать некуда. Выехать из страны я не могу. Да что из страны, я даже за город поехать не могу. За мной присматривают, как выразился Испанец. Не потому что боятся, что я побегу обратно в Россию, а для моей безопасности.
Еще год, и я смогу вернуться. Машка обещал, что за это время они пересажают всех, кто был в Банде Игоря.
Долгая история, но замес в Москве получился знатный в прошлом году. Я тогда ещё работал под прикрытием в банде Игоря, который очень хотел испоганить жизнь Шёпоту и моей Рыжей бестии. Пришлось играть на два фронта, чтобы разоблачить не только Игоря, но и всю московскую мафию, в которую когда-то вступил Игорь и стал ее главарем. Лютый, как его называли в Москве. Но ныне покойный, даже до суда не дожил. Скончался в тюрьме от рака.
Почти год назад я похитил Мику и до чертиков ее напугал. А ещё она тогда только родила недоношенных малышей. Хорошо, что все обошлось и Мика знает, что я был на их стороне. Но это все равно не сыграло мне на руку. Эта женщина никогда меня не любила. Да и кто бы полюбил своего недонасильника?
Я уже пять минут стоял у перил и пристально вглядывался в дождь, как будто силясь, что-то разглядеть сквозь него. Но успокаивало одно – половину срока я тут уже отмотал, остался ещё год и можно будет свалить из этой дыры, духоты и иллюзорного счастья.
У нас там уже отметили Новый год и наверняка повсюду лежит снег.
Никогда бы не подумал, что буду скучать по снегу. Сейчас все бы отдал, чтобы надеть дубленку и подышать морозным российским воздухом. В голове невольно мелькнула картинка из прошлого, когда я спасал Мику из-под пуль и чтобы она не замерзла надел на нее свою дубленку с волчьим мехом. Сердце заныло и непроизвольно сжалось, когда перед глазами мелькнули ее рыжее каре и тонкий девичий стан.
Только к ней я испытывал такие чувства и только вот так наедине с самим собой я мог позволить себе дать слабину. Больше ни одна живая душа из ныне живущих не знали, что эта рыжая бестия до сих имеет власть надо моим разумом и сердцем.