Хотя на деле, если копнуть поглубже, история полна ям и ухабов. Всё стереть невозможно — следы всегда остаются.
В данном космическом секторе Первая война забрала немало жизней. Опустели многие развитые города, автономные деревни. Поблекла природа, потеряв все краски, словно некто покрыл всё вокруг серостью. Никто не мог объяснить этого явления. И никому не пришлось.
Для того, чтобы после одержанной видимой победы люди продолжали жить, как прежде, потребовался носитель особой силы. Им оказалась Краёма. Она переписала историю мира и «зашторила» глаза обывателей. Подобная мера позволила им видеть мир снова в красках, а руины считать пережитком иных цивилизаций, и в упор не замечать многих метафизических столкновений, происходящих под самым носом. И хотя подобная «зачистка» развязала руки приспешникам Космического Парламента, веками исподволь навязывающим слабым умам свою систему подчинения, анкилы тоже смогли тайно продолжать своё дело, постепенно наращивая мощь, без назойливого внимания обычных людей. Достаточно было внутренних противоречий.
Возникало немало споров, какие родовые корни у Краёмы, ведь та не была перерождающейся бессмертной или космическим монархом. Один смельчак однажды высказался, что она из вражеских: тех, кто сбежал из лабораторий техно-союза. Первая анкил со всеми держала дистанцию. Изредка навещала школы, проверяла их состоятельность и снова исчезала. Поэтому слухи множились, противоречивые и порождающие сомнения у слабых, но правда до сих пор оставалась невыясненной.
Глядя в спину своего проводника, Карма заметила:
— Первый городской снег — иллюзия чистоты.
Обернувшись, парень наткнулся на её немигающий взгляд. Это была явная подначка. Завуалированная шпилька, снова всколыхнувшая в нём злость.
— Несомненно! — бросил, и продолжил путь.
«Что же она творит с моими эмоциями?!»
Скрипнув зубами — сквернейшая привычка — он подавил импульсивный выброс нелицеприятных эпитетов. Однако взбудораженные эмоции бурлили внутри, как лава в вулкане. И мир подначивал. От городского шума закладывало уши. Ругань неугомонных прохожих проезжалась неумелым смычком по излишне натянутым нервам. От запаха выхлопных газов подступила тошнота. И ещё — он замёрз. В «отключённом режиме» — своеобразное силовое обнуление, — тело не обогревалось привычным метафизическим способом.