глазах затаилась завистливая злость. Руки в боки.
Она ждет ответа.
– А, это ты, Месме? – виновато отреагировал
Мази, оценивая прозорливость жены, – Присоединяйся.
– Что ты предлагаешь? – она сделала шаг вперед.
– Если хочешь сена, перейди на ту сторону дороги и, когда я стащу тюк, немедленно хватай его и
исчезай. Один тебе, один мне. Хорошо?
С минуту Месме застыла, обдумывая дельное
предложение, потом согласилась.
Солнце стояло в зените, неподалеку замычал
теленок и запел жаворонок, но слух Мази ничего
не хотел различать, кроме гула грузовика.
Грузовик приближался так быстро, неся за
собой облако пыли, что Мази не на шутку забес-
23
покоился. Он проявил изобретательность, несколько раз оттолкнувшись от ветки, – остался
довольным, потому что ветка его хорошо держала.
Он привстал, оставалось несколько метров до цели,
через лобовое стекло машины он увидел загорелое
и целеустремленное лицо Усейбега, лихача– водителя, который, может быть, заподозрил, что его обворовывают и решил проскочить через каменную
глыбу. В следующую секунду машина оказалась
под веткой, и Мази резким движением руки бросил зацепку на кузов. Но случилось невероятное:
трезубец зацепился за трос, которым скреплялись
борта машины. Сосредоточенный Мази в доли секунды уловил просчет, вспомнив про трос, и как в
замедленном кадре с ужасом в глазах увидел, как
трезубец с металлическим звуком входил в зацепление с тросом. В этот же момент взбудораженная соседка бросилась в клубящуюся за колесами
машины пыль за тюком, который еще не упал.
Мази почувствовал разрывающую боль в пояснице и услышал треск ломающейся ветки, потом –
свободное падение.
Месме, ничего не успев увидеть в облаке пыли,
попала в адскую передрягу: ослепившая пыль, душераздирающий мужской крик, треск дерева и тупую боль в плече.
Когда водитель подбежал назад, остановив машину, он увидел трагическую картину. Мази, опутанный цепью, со стоном, валялся на земле. Месме,
слегка угодившая под ветку, орала как резаная, так
и не поняв, что могло случиться за доли секунды.
Мази пришел в себя на больничной кровати, когда человек в белом халате прикоснулся к его глазам.
– Надо же додуматься, – произнес доктор возмущенным голосом. – Самоубийца. – Сопровождавшие его лица смеялись.
– Доктор, вы ему сделали трепанацию черепа? –
тихим голосом спросила Сельми. Она, не шевелясь,