Видок у меня отвратный. Испачканные грязью полы пальто. Огромные дыры на капроновых колготках убегают стрелками от сбитых коленей под подол платья. Свежие ссадины на ладошках и угольно-чёрные подтёки туши на лице.
Я явно вызываю к себе жалость и это осознание лишь сильнее заставляет меня ненавидеть того случайного придурка, напавшего на меня. К тому же он крадёт мои личные вещи, среди которых дорогая мне памятная вещь. Именно её я больше всего хочу вернуть, но не представляю, как это можно сделать.
Прошагав добрую половину километра пешком, и никого не встретив на улице, я наконец подхожу к особняку Власова.
Высокий забор скрывает его великолепие и холодность, которая не нравится мне больше всего.
Здесь всё красиво, но безжизненно. И я не думаю, что со временем мне удастся обрести здесь умиротворение.
Войдя во двор, замечаю отсутствие машины Власова. Облегчённо выдыхаю. По крайней мере, не придётся увиливать и врать по поводу своего внешнего вида. Мимо мамы легче пройти незамеченной и скрыть от неё факт случившегося.
Входная дверь тут, как и всегда не заперта. И просторный холл встречает меня ярким светом.
– Мам, я… – на секунду замолкаю, не в состояние выдавить привычную фразу. – Пришла.
Живу здесь уже месяц, а всё никак не могу назвать этот дом своим "домом". Тут всё чужое. Богатое и современное, но чуждое мне. Я не привыкшая к такой роскоши неосознанно отвергаю возможность прикипеть к этому месту.
Не раздеваясь, проскальзываю мимо кухни. Мама не выходит мне навстречу, лишь отзывается на мой голос и продолжает над чем-то хлопотать.
Странно. Со времени нашего переезда я впервые застаю её за готовкой. Обычно этим занимается нанятый штат обслуживающего персонала.
Но допытываться в данный момент не представляется возможным. Мне необходимо переодеться. Принять душ и смыть с себя следы нападения.
В комнате я не запираюсь. Просто для меня остаётся непривычным отгораживаться. Да и никто, кроме мамы в эту спальню не заходит. Я даже запрещаю ей присылать сюда посторонних для уборки.
Спрятав пальто подальше в шкаф, наскоро принимаю душ и остаюсь в длинной банном халате, скрывающем мои содранные колени. Успеваю обработать ссадины на руках и скрыть их пластырем, прежде чем мама появляется на пороге комнаты.
– Я войду?
– Конечно, – сажусь на кровать, подобрав под себя ноги. – Ты что-то готовишь? – киваю на фартук, повязанный поверх платья. – В честь чего?