Златопольский чуть нахмурил брови, втянул кофейный аромат, а затем сделал небольшой глоток. Он не просто пил, а наслаждался. Так аккуратно и неторопливо, что мне и самой вдруг захотелось попробовать, что же это за кофе такой, раз Златопольский не спешил переходить к следующим делам.
— Твоего отца действительно отравили, — вдруг спокойным уверенным тоном заявил Златопольский и отставил чашку на маленькое белое блюдце.
Ни один мускул на этом расслабленном лице не напрягся. Даже линии морщинок нигде не углубились. Златопольский произнес страшные слова таким тоном, будто предупреждал меня, что назавтра обещают ливень и я должна обязательно прихватить с собой зонтик.
Я понимала, что надеяться на чудесное папино воскрешение — высшая степень глупости. Но несмотря на это, боль в грудной клетке вспыхнула с новой силой. Я опустила взгляд на свои колени и крепко-крепко сжала пальцы. Маленькие круглые костяшки кулаков угрожающе побелели.
— Вероятно, кто-то подкупил персонал в больнице. Аристарх, как я понимаю, лечился лишь в одной определённой клинике?
— Да, — тихо ответила я.
— В таком случае, всё вполне логично, — Златопольский сделал еще один глоток.
— Я… Я смогу приехать на похороны? — Совсем слабым голосом спросила я, стараясь сильно глубоко не дышать, потому что казалось, если вдохну, то боль непременно тут же раздробит каждое ребро.
— Да, но исключительно с охраной, — равнодушно ответил Златопольский.
— Из соображений безопасности, — объяснил Сергей.
Златопольский провел кончиками пальцев по своей короткой аккуратной бороде, задумчиво всматриваясь куда-то сквозь пространство кабинета.
— Серёж, принеси вещи, — распорядился он и глотнул еще немного кофе.
Я не поняла о каких именно вещах говорилось, пока начальник охраны не внес в кабинет два неприметных черных пакета. Оба были «пухлыми» из-за вещей, что лежали в них. Сергей оставил пакеты у дверей и вернулся на свое место — за спину Златопольского.
— Завтра можешь обратиться к Якову, и он распорядится, чтобы тебе купили всё необходимое: одежду, средства личной гигиены и прочее. Можешь сама уладить этот бытовой вопрос. Крёстная твоя, надеюсь, не глупая женщина и понимает, что никому ничего о тебе не должна рассказывать? — Златопольский впервые за всё то время, что я находилась в его кабинете, посмотрел на меня.