Когда крёстная говорила, что Златопольский очень влиятельный человек, она ни капли не преувеличивала. Не каждый себе может позволить такое сопровождение. Да и не всякому оно необходимо.
Как только кортеж выехал за пределы резиденции, пасть ворот бесшумно и автоматически закрылась. Я наблюдала на всем этим и, кажется, почти не дышала. Через несколько минут колонна скрылась, увозя единственный мой шанс на спасение.
«Просись, Дани», — снова я услышала в своей голове голос крёстной.
Я понимала, что у меня был не такой уж и большой выбор: либо умереть, либо попытаться выжить. Конечно же, я выбирала второе. Поэтому упрямо решила дождаться, когда кортеж снова вернется в «пасть» резиденции. И когда это случится, я залезу на машину, брошусь под колёса, но сделаю всё, чтобы меня согласились выслушать. Хотя бы через опущенное стекло автомобиля.
2. Глава 2.
Уже смеркалось. Снегопад прекратился. Мороз усилился. Я успела протоптать дорожку настолько, что кое-где снег под подошвами истончился, открывая грязную серость асфальта. Он был идеально ровным и вёл прямо от проезжей части к воротам резиденции. Пожалуй, я бы ни капли не удивилась, если узнала, что каждый год эту дорожку укладывают новым асфальтом.
Чтобы окончательно не замёрзнуть и не умереть, я старалась не прекращать двигаться. Несколько раз пришлось усмирить гордость и справить нужду под огромной старой елью. Их здесь было много. Они негусто посажены справа от дорожки. Временами среди этих елей кто-то бегал. Какое-то животное. Кажется, это была бродячая белая собака. Близко она не подходила, вероятно, испугавшись меня, а затем и вовсе пропала.
Аккуратно запрятавшись за самой пышной и широкой елью, я сделала свое дело и продолжила упрямо ждать. В сумке у меня была маленькая бутылка с водой. Я даже и половины не выпила. А про еду совсем не могла думать. Всё мое внимание было намертво сфокусировано на одной-единственной цели — дождаться возвращения картежа.
У меня не было ни единой гарантии, что картеж вернётся именно сегодня или хотя бы завтра. Ни единой гарантии, что хоть кто-то согласится меня выслушать. Но в этой точке моей жизни я не была способна рационально мыслить. Мне просто была необходима эта аудиенция. Иначе проще самой выкопать для себя могилу и лечь в нее, чем дожидаться, пока меня найдут и убьют.